Тридцать три. Часть 29

порезы, а я балдел и потел.

— Готово! Ну как?

Я ощупал своё идеально выбритое хозяйство, глянул подняв голову.

— Перестарались чуток, я вокруг меньше выбриваю. Ладно отрастёт. Молодцы!

— Зато теперь никакие волосы в рот не лезут. — Маня загнала себе головку в глотку и порывалась прихватить в рот и мошонку, но мошонку держала во рту Таня.

— Опять мне ничего не оставили, паразитки!

Я привлёк её к себе и скользя по телу руками страстно поцеловал в губы. Потом они менялись местами, и я их с наслаждением всех целовал.

Лобок со светлыми волосами и роскошной бахромой губ повис над моим лицом, Танька, отметил я про себя, и нежно куснул её за губу.

— Ай! Ты что кусаешься? А если я?

— Девчонки, давайте и вам ваши пушистики побреем?

— Я не люблю, потом чешется и колется и ляжки натереть можно. Я нет. — заявила Таня.

— Я тоже не люблю, но если тебе так хочется, то давай побреем.

— Я не буду. Таня права.

— Нет, так нет, я не настаиваю. Давай сюда своего лохматика.

Теперь я ублажал по очереди их вульвы, а они втроём играми членом.

Но скоро пришлось бросить это занятие, стало слишком жарко и мы, окатившись ведром холодной воды вышли в предбанник. Таня, оказывается принесла квасу, брусничной воды и недопитый графин. С него и начали.

— Сколько же вам было лет, когда вас начали пользовать.

— Как ты это правильно сказал — пользовать. — Саня нахмурилась. — Мне исполнилось девять и на правах старшего девственности лишил меня дед. Потом он редко меня трогал, стар уже был, но иногда давал сосать и потом совал если вставал, но это случалось редко. Пользовал меня больше отец. Звал к себе и драл всех по очереди. Маню он уже в семь лет испортил, а Таню и Ваню заставлял смотреть, а иногда и сосать ему член. В семь он и их лишил девственности. Придя с работы, он мог прямо за ужином отодрать бабу Варю или маму. Нас он употреблял в постели, на сон грядущий.

— И брата?

— Всех. И что самое ужасное, для нас это было в порядке вещей, так вроде и должно быть. Мне даже нравилось, когда он меня трахал. Он не заботился, чтобы нам было хорошо. Он кончал и всё, игры закончены.

— А меня дед часто целовал. Положит перед собой на стол, мазнёт мёдом и давай слизывать. Мне очень нравилось. Отец никогда так не делал.

— Меня и Ваню отец часто драл в баню, намылит задницы и давай совать по очереди, пока не кончит.

— И как же вы не забеременели от него?

— Он раньше погиб, чем мы созрели.

— А откуда это желание носить его рубашки?

— Понимаешь, он олицетворение мужчины, он нам ничего плохого не сделал, не успел, наверное. Вот ты, например, если бы остался в нашем доме, то был бы как он — бог и царь, а мы все, включая бабу Варю — твои наложницы. Разве