Тридцать три. Часть 29

начал раздвигать волосики на щели. Она заёрзала тазом из открытого преддверья выкатилась капля. Я прервал её сладострастие болезненным шлепком по клитору. Она взвизгнула и пыталась сжать ноги.

— Ты что? Обалдел?

— Не надо кончать от дуновения ветра. Терпи, а то получишь ещё или вообще не получишь того о чём просила. Поняла?

— Поняла. Но ведь больно.

— Терпи и больно не будет.

Я раздвинул её лепестки и дотронулся до клитора. Она мелко-мелко дрожала, влагалище сузилось, руки сжаты в кулаки. Она терпела. Я поиграл языком с головкой клитора, сдёрнув с неё капюшон. Она задёргалась. Звонкий шлепок по ягодице.

— Ой! Больно!

— Терпи!

— А! больше не могу! Больно! А! Больно! Ещё! А!

Такого я ещё не видел, губчатое тело, почти полностью заполнившее преддверье и острым клином, торчало из вагины. Я ввёл пальцы в сырое влагалище вдоль странного уплотнения, и Саня забилась с криком: «Я больше не могу!», прыснула тонкой слабой струйкой, раз, другой и затихла.

— Ваш отец точно также издевался надо мной. Царство ему небесное.

Я удивлённо поднял глаза на стоящую над нами пожилую сухонькую женщину, с седой головой, в длинной для неё мужской рубашке, рукава которой были обрезаны выше локтя, одетой на голое тело. Сквозь редкие седые курчавые волосы лобка проглядывали увядшие губы и из них торчал возбуждённый клитор. Не веря своим глазам, я протянул руку и коснулся пружинисто отозвавшейся плоти. Она чуть охнула.

— Баба Варя! Ну, кто вас звал? — с гримасой отчаяния хлопнула себя по ляжкам Таня.

— Я слышала, как вы тут все голосили! И вот вижу, что вы привели себе, наконец, хорошего мужика. Я так понимаю, что вы все уже получили толику удовлетворения? Молодой человек, не соблаговолите ли вы искупать своего удальца в моей, затянутой холодной коркой забытия, прорубе?

Я был поражен не только внезапностью её появления, её видом, но и витиеватостью речи.

— Что вы, сударыня? Увидя ваш расцветший бутон, я сразу же воспылал желанием.

Она опустилась рядом с Саней, опираясь на любезно поданную мной руку.

— Разрешите узнать, сударыня, какую позу соития вы предпочитаете?

— Вы столь любезны! Предоставляю вам право выбрать самому. Думаю, что вы меня, в любом случае, не сможете огорчить. Один факт происходящего для меня великий праздник.

Я подвернул край матраца высоким валиком и перенёс на него лёгкое тело. Баба Варя без стеснения развела ноги. Как сочная курага, большие губы не вызывали ни отвращения, ни жалости, а лепестки губ сохранили свою свежесть, хоть потеряли упругость. Зато клитор в своём капюшоне был прелестен. Я не мог не ответить на его молчаливый зов и пройдясь языком по вульве взял его в губы. Дрожь и стон потрясли её тело. Я пальцами проник в суховатую вагину. Что можно ожидать от женщины далеко за семьдесят? Но я ошибся, её влагалище, иссохшее без употребления, стремительно увлажнялось. Каждое моё прикосновение она переживала, как в анекдоте, как в последний раз, радуя меня такой многообещающей самоотдачей.