В плену у сумасбродных свингеров. Часть 1

берегов, окончательно наглею! И всё более смело, хоть и осторожно, двигаю ладошкой по её лобку, словно, исподволь стараясь забраться глубже между её ножек.

— Ой! Воды хлебнула!

Снова вся крутится на руках, никак не уляжется. Но снова старательно сопит и двигает руками и ногами, уже гораздо лучше и уверенно. Я хвалю её.

Я так и не понял, то ли это моя рука, в конце концов, залезла ей в лифчик. А может и её лифчик сполз с её груди.

Но когда моя ладонь вновь накрывает, — конечно же, опять, как бы невзначай!!! — её грудь, то вместо мокрой ткани купальника, я ощущаю тёплую нежную женскую плоть. Мой позвоночник пронзает молния. Вот это да!

Но, я уже потерял всякий стыд до такой степени, что даже и не думаю отдёргивать руку от материнской наготы, а вместо этого лёгонько мну мамину сиську. Ничего себе! Мысленно я снова дивлюсь, какая же всё-таки титька большая на ощупь. Нет, как не обхватывай ладонью, но целиком в ладони всё-равно не помещается. А сосок... Большой, как камень, твёрдый.

Да, неужели, мама не замечает, что, голая её титька в моей ладони? И то, как мнут мои пальцы эту титьку? Всё более и более смело и решительно. Неужели ничего не чувствует?

Но, наверное, в конце концов, она всё же что-то почувствовала. Как-то замерла сразу вся. Конечно, я, холодея сердцем, торопливо убираю ладони с её груди и трусиков, на более безопасные участки её тела.

— Я устала, — говорит мне мама. Но в голосе, вроде, нет злых или недовольных ноток.

С великой неохотой опускаю её со своих рук. Теперь она стоит рядом со мной. Вода тут едва достаёт ей до груди. Хоть и темно, но хорошо видно, что её левая грудь действительно обнажена. Выскочила всё-таки из лифчика. Я отчётливо вижу большой коричневый сосок. Мама что-то не очень-то спешит убрать грудь на место. Может, просто не замечает? А я смотрю не отрываясь. Когда я ещё увижу мамкину голую сиську?! Да, довольно приличная дынька, по размеру. Сверху бронзовая, загорелая, а там где купальник закрывает кожу от солнца, там молочно-белая. Маленький бледно — коричневый ореол вокруг соска.

А мама повернулась и пошла, уже на ходу заправляя выпавшую грудь. Я так и не понял, когда она это заметила. Что называется, и бровью не повела. Просто спокойно поправила лифчик купальника и всё.

Я последовал за мамой лишь спустя некоторое время. Очень хотелось извлечь своё возбуждённое естество из тесных плавок и прямо тут в воде начать мастурбировать, чтобы хоть как-то снять накатившее сексуальное напряжение. Но, конечно, я не решился.

На галечном берегу мой костёр ещё горел. Я улёгся, предусмотрительно вниз животом, прямо на тёплые, нагретые за жаркий день, голыши. Но сначала подкинул в огонь пару деревяшек. Таких деревяшек тут по берегу валялось уйма.

С моря дул лёгкий бриз. Было уже темно.

На маме был одет красный раздельный купальник. Мама его очень любила и часто надевала его.