В плену у сумасбродных свингеров. Часть 1

легко и быстро взлетит вверх, увлекаемый моими ладонями, обнажая её бёдра, её живот и, конечно, её святая святых. Нет, я не буду трепетно любоваться или ласкать родное мне материнское лоно, этот храм, давший мне когда-то жизнь. Скорее всего, мама и опомниться не успеет, как её длинные красивые ноги, прямо вместе с надетыми босоножками на толстой подошве, взлетят в воздух, бесстыдно раздвигаемые в стороны моими руками и опустятся уже на мои плечи. И более не будет преград между моим желанием, моей страстью, моим томлением и её лоном. Скорее всего мама вскрикнет из-за моей страстной нетерпеливости, первого пылкого напора, настойчивого желания войти в неё. Вряд ли я смогу унять свой первый порыв, пока не войду в неё до конца, до САМОГО конца, на столько, на сколько вообще смогу это сделать... И вот, когда мы познаем друг друга, познаем, как мужчина и женщина, как любовник и любовница, как муж и жена, когда наши тела будут слиты воедино любовной греховной кровосмесительной связью, когда я буду глубоко в ней, вот только тогда я посмотрю в её глаза и наши губы сольются в поцелуе...

И в это время из темноты нарисовалась эта троица. В темноте их было не разглядеть толком. Но точно, что трое крепких мужиков средних лет. Вообще-то они шли мимо и даже не собирались поворачивать к нам.

— Блин, Лена, ну, что я тебе могу поделать... Уже два часа на охоте. И ничего подходящего. Вообще, ничего, — один из них говорил по телефону. Громко, немного развязано, уверенным тоном человека, привыкшего, что когда он говорит, то его слушают.

По сути, именно ...этот голос и вырвал меня из моих очередных грёз. Ну, что тут поделаешь? У меня всегда была богатая фантазия.

— Ну, чего ты на меня серчаешь, Лен? Думаешь, мы не искали? Блин, все ноги тут на пляже себе сбили. Ну, было пара вариантиков. Но не то, всё... Придётся сегодня, походу, без МЯСА... Млять, ну не шлюху же какую-нибудь снимать?

Да, он именно так выделил это слово. МЯСО. Что, почему-то, у меня сразу отпали все сомнения, что под словом МЯСО, он совсем не имеет виду мясо.

Ему видно что-то высказывали по телефону. Он чертыхнулся. Остановился. Так что двое первых ушли уже вперёд.

Я посмотрел на мать. Но она всё также мечтательным взором озирала тёмное море, и по-видимому, вообще ушла в себя, совершенно ничего не замечая вокруг себя.

— У Вас зажигалки не будет?

Я аж вздрогнул. Этот самый, что говорил по телефону, стоял надо мной. Я не ошибся. Высокий крепко сбитый спортивный мужик, лет, наверное, далеко за 30. Длинные шорты, короткая майка безрукавка, вроде уже темно, а он в больших солнечных очках. Правда, к его напрочь лысому черепу очень даже шло. Я готов был поклясться, что это у этого парня кумир всей его жизни, — Брюс Уиллис. На толстой мускулистой шее пудовая золотая цепь с массивным