Кастинг для грудастой

готовы.

Она взялась за бретельки и вдруг отчаянно воскликнула:

— Но вы же сами только что сказали, что сутью отбора будет не голая грудь, а талант и внешность!

— Правильно. Мы берём девушек с ангельской внешностью. Но только из среды большегрудых, к мелкотитечным это не относится. Дальше из этих грудастых ангелочков мы выбираем актрис, а из актрис — самых раскрепощённых актрис. А из раскрепощенных будем смотреть, кто на доп. сцены согласится. Так что всё честно и прозрачно.

— Вы не оставляете мне выбора, — печально склонив голову, сказала Юленька и потянула вниз бретельки лифчика.

— Стоп! А играть? Как я смогу оценить ваш талант, если вы станете тупо заголяться?

— Простите, — она вернула бретельки на плечи.

— Итак, я ваш верный рыцарь, мы на привале, вы решаетесь мне отдаться, благо терять вам больше нечего. Внимание... мотор!

Юленька кошкой скользнула к моим коленям, потянулась, пробежала руками по моим бёдрам, чем вызвала волну приятных мурашек. В следующую секунду тугая мякоть её грудей прижалась к моим голеням. Её влюблённое лицо оказалось между моих ног. Я смотрел на него поверх приподнявшегося в трусах члена, словно сквозь прицел.

— Мой господин, — томно пропела Юленька. — Я безмерно вам признательна. Как я могу отблагодарить вас?

Член сиськами обними и подрочи!

— Миледи, я не нуждаюсь в вашей благодарности. Я выполняю свой долг, как надлежит рыцарю и христианину.

— Ах, сэр, я знала, что вы так ответите. Если бы у меня были ценности, я не задумываясь, осыпала бы ими вас! Но, увы, я владею лишь одеждой, что на мне, — отстранившись, она томно огладила своё тело. Я вылупился на стринги и лифчик.

— Сияние ваших глаз — достаточная благодарность для меня.

— Ах, сэр, я готова очень близко посиять вам глазами. Я знаю, существует лишь один способ, которым настоящая женщина может отблагодарить настоящего мужчину... — она нежно положила голову мне на бедро. Её шелковистые волосы щекотали мне кожу. Я чувствовал как она дышит по мерным движениям упёртых в меня сисек.

— Я тронут, миледи, и с радостью принял бы ваш дар, но, увы мне!, скован обетом безбрачия.

— И я была христовой невестой, сэр, но судьба не спросила меня.

Офигеть, она заплакала! Две горячие слезинки скатились мне на бедро. Сиськи жарко обняли голень с обеих сторон.

— Судьба, миледи? Вы правы. Восемь лет я не нарушал обета, но моего верного оруженосца Жака, больше нет, он пал под стенами Каргасона. И вот судьба сводит меня с вами, и вокруг такая ночь...

Под шумок Юленька умудрилась расстегнуть застёжку бюстгальтера. Подняв на меня умоляющее лицо, она закусила губу и, бросив мне призывный взгляд, повела плечами. Лямки съехали по рукам, груди обрушились вниз белой лавиной, но чашечки каким-то чудом удержались на них.

— Этой ночью можете называть меня Жак, — шепнув это, Юленька качнула грудями. Лифчик упал на пол. Груди повисли во всём своём великолепии, увенчанные нежно-розовыми сосками с огромными ореолами. — Ах, сэр!

Она села на пятки, завела руки