МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 14

нас двоих Селия теперь считает себя менее добродетельной, и я могу лишь мягко убеждать ее, что это не так, хотя возможно ее это слишком обременяет.

Что касается Дейзи, я очень переживал из-за ее бестактности, и когда Селия отошла ко сну — без сомнения, чтобы припомнить все любовные события прошедшего дня, — я прошел в комнату Дейзи и обнаружил там ее в ночном наряде, и благодаря лампе, которая сияла позади нее, в деталях разглядел ее стройную обнаженную фигуру под хлопковой тканью. Вид был завораживающий, ее бедра уже приобрели женственный изгиб. Я был очень смущен, в то время как она явно была полна дурных предчувствий.

Стоя у моего входа, она склонила голову, обвила себя руками и выглядела невинной, как хористка, в то время как я читал ей нотацию об опасности языка без костей.

— Я имела ввиду совсем не то, что ты подумал, папа, — угрюмо оправдывалась она, не поднимая на меня глаз.

Я спросил ее, что же на самом деле она имела в виду, и воцарилось молчание. Босые пальцы ног беспокойно зашевелились. Я добавил, что то, что она сказала Сильвии, она может сказать и другим.

— Нет, не буду говорить. О, я хочу, чтобы ты мне поверил! Это было всего лишь шутливое замечание, папа.

— И что ты хотела им сказать? — спросил я. Как свободно слетали с моих губ слова, и казалось, что я приглашал ее сказать то, что сам же и запрещал.

— Я говорила не о твоем... не о тебе... — она замялась и вдруг — без сомнения, чтобы скрыть свое смущение, — обхватила меня руками за шею, прижимаясь ко мне лицом с самой искренней мольбой в глазах.

Ох, раньше она так не делала! Через секунду, не думая о том, что она может подумать, что я ее наказываю, я обнял ее в ответ и почувствовал, как острые кончики ее грудей пронзили ее ночную сорочку и уперлись мне в рубашку, поскольку свой френч я оставил в гардеробной. Одновременно наши губы потянулись друг к другу, ее груди мягко покачивались, когда она приподнялась на цыпочки. Вдруг моя левая рука обхватила ее теплую, тугую попку и ощутила манящую шелковистость этой дерзкой возвышенности. Ее бедра своим легчайшим покачиванием дали согласие на ласку, и в стихийном восторге момента я стал собирать позади мягкие складки ее единственной одежды, пока ее обнаженные ягодицы не оказались в моей ладони, подобно спелой сливке, подобно персику совершенной формы.

— Ты шалунья, — прошептал я ей в сладкие губы, откуда донесся едва различимый вздох. Кончик моего указательного пальца, внезапно ставший таким заблудшим и похотливым, мягко скользнул в упругий разрез ее нижних полушарий и нашел сморщенный ободок ее самого тайного отверстия, где он начал нежно проделывать круговые движения, заставляя ее возбужденно дышать мне в рот.

— Нужно остановиться, — задохнулся я, хотя даже сейчас мой палец не отказался от своего нежного исследования. На ощупь мне показалось, что ободок слегка увлажнился