МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 7

Из дневника Сильвии

Папа ведет себя очень странно. Может быть, все это потому, что ему не хватает мамы, но я не уверена в этом. Он никогда не упоминает о ней при мне, и лишь однажды упавшим голосом спросил, поеду ли я в Ливерпуль на Рождество. Вот еще одна проблема! Не думаю, чтобы ему слишком уж нравились мои тети, но я их обожаю, хотя может быть и не стоит. Иногда они очень непристойно ведут себя со мной, особенно в постели, но как говорит тетя Мюриэл, я уже достаточно выросла для того, чтобы проделывать такие вещи. Она говорит, что большинство дам такие же, вот только они не всегда показывают это на людях. О таком не всегда расскажешь — вот в чем прелесть, говорит она. Когда они трутся своими кисками о мой любовный холмик, мне так приятно! Может быть, мне не нужно об этом писать? К тому же я полагаю, что моя мама всегда была благопристойной леди.

Роуз рассказала мне ужасно непристойную вещь! Она сказала, что когда она укладывала салфетку папе на колени, то почувствовала его штуковину, и она была такой твердой! О том, что он целовал меня в шкафу, и что я тоже почувствовала этот орган, я ей, конечно же, не сказала. К тому же, это мог быть просто большой ключ. Тетя Джейн спросила, трогал ли он меня в темноте за попку. Я сказала: «Конечно же, нет!» — но сейчас в точности не могу вспомнить. Все это произошло так быстро, но я ничего не имела против, когда он меня целовал. Когда-то я сидела у него на коленях, но видимо это ему больше не нравится. А вчера ночью я надела черные чулки, и у меня появились новые розовые панта¬лончики.

Тетя Джейн сказала кое-что неприличное о моем пони. Мне ещё никогда не приходило в голову заглядывать туда. Но эта штука, все-таки, очень большая, а иногда еще ее кожа начинает блестеть. «Это Природа и ее не нужно страшиться», — говорят они. Седло натирает мне между ногами, и от этого иногда меня бросает в жар. Тетя Мюриэл говорит, что мне это полезно и что я должна в это время двигать попой взад и вперед, как в тот раз, когда она работает там языком. А еще вчера ночью у них в постели побывала Роуз, я слышала ее стоны. Я рада, что она такая же шаловливая, как и я, и сейчас мне от этого ничуточки не стыдно.

Из дневника Филиппа

Нет для меня спасения в собственном доме. А может быть, никогда и не было, — возможно, я заточил в плен сам себя? Здесь присутствуют и издевательство, и привязанность, которые бросают меня в одну и в другую стороны. Меня преследуют, ловят в ловушки, я не знаю, куда бежать, и потому много времени провожу на кушетке в своем кабинете, в полном отчаянье, в то время как вокруг раздаются шутки