МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 15

и дерзких губок, отыскивая ее дрожащий бутон. Ее животик немедленно напрягся, но потом ослабел, тогда как я продолжал свои дразнящие круговые движения. Она прикрыла глаза и начала слегка покачиваться.

— Я хо... хочу... что... чтобы вы... отве... отвезли... ме... меня до... домой, — выдавила она, наконец, из себя дрожащим голосом. Воздух с легким свистом вышел из ее ноздрей, пока я все это время продолжал дразнить ее сладкую точку.

— Сию секунду, Эми... да, сию же секунду.

— Чтооо... чтооо... ооохххх... — послышался ее невразумительный стон. Ее коленки подогнулись, она не знала, куда деть руки. Ее бедра против воли заработали вперед-назад.

— Ну давай же, давай, Эми... Прямо сейчас...  — нежно просил я. Я обнял ее свободной рукой, поглаживая ее тугие ягодицы и проникая в ее липкую заднюю дырочку. Ее рот широко раскрылся, ресницы трепетали, а глаза закатились, демонстрируя только жемчужные белки.

— Мер... мер... мер... мер..! — начала она подвывать, и вслед за этим оросила мельчайшими, но обильными брызгами мою манящую руку. Крошечные капельки дождем посыпались мне на ладонь, ее колени подогнулись, и я притянул ее еще ближе к себе и усадил на свое левое бедро, заставив верхнюю часть ее податливого тела откинуться назад. Левой рукой я удерживал ее за плечи. Ее губы раскрылись навстречу моим, но последовало еще одно блуждание кончика моего пальца по ее сладкому бутончику, и она кончила снова.

— Дай мне свой язык, Эми — выдохнул я ей в рот, хорошо понимая, насколько она заблудилась в животном жаре своего вожделения. В том, что последовало далее, ее женское начало полностью одержало в ней вверх. Наши поцелуи, поединок наших языков, были дичайшими, а потом она упала, будто в обморок, пока я покрывал поцелуями ее сосочки и ласкал своей ладонью мягкие набухшие губки ее пещерки и подрагивающий животик.

Однако я, все же, не счел должным проявлять свою неж¬ность далее, ведь она все еще обучается. Как только мы забрались в коляску и тронулись в обратный путь, я снова напомнил ей об этом, очень спокойно переспросив, понимает ли она это. И прежде, чем она успела мне ответить, я известил ее, что, по крайней мере, еще несколько недель она будет находиться под надлежащим присмотром, после чего ей будет разрешено самой выбирать себе любовников. Последняя фраза ей, кажется, пон¬равилась, — маленькая, миленькая улыбка промелькнула на ее губах, хотя в целом она выражала само смирение. После этого я уже не возвращался к подобным вопросам, ибо был уверен в ее поведении так же, как и в ее будущем послушании.