Моя дочь — моя сучка. Продолжение

мое нетерпение и желание. Пришло время рубить этот Гордиев узел.

Мой появившийся из штанов стояк дочка обхватила ладошками, начав дрочить не прекращая поцелуя, пока в какой-то момент не поняв, что вот он — тот самый момент, покинула мои бедра сползая вниз телом на пол, извиваясь как змея между моими бедрами, и встав коленями на пол, приблизила свое лицо к моему члену. Она так и не прервала зрительный и тактильный контакт со мной — глядя в глаза и зажав в ладошке член, и, дунув на хуй — на залупившуюся головку, высунула язычок, все так же глядя мне в глаза, обмахнула им мой набалдашник, и вобрала его в рот. Её ротик, накрывший мой член, практически не двигался, только плотно сжатые губки, обхватившие ствол пониже головки, и порхающий язычок, показывали, что она трудится. А её ладошки, которые сновали по моему хую вверх и вниз — круговыми движениями в противоходе, словно завинчивая или развинчивая невидимую резьбу, неумолимо гнали меня к оргазму — как к обрыву пропасти. Она как будто знала где каждый мой нерв, безошибочно раздражая наиболее чувствительные участки — губами, язычком, пальчиками, ладонями, все взвинчивая темп, неумолимо ведя меня к развязке. Почувствовав первый сигнал, что я уже на подходе, Настя практически прекратила ласкать меня язычком, и в дело вступили её губки, начавшие посасывать меня, нанизываясь на головку поступательными выверенными движениями. Еще мгновение — и я чувствую, как моя Вселенная взрывается в неумолимом квантовом преображении, и именно моя дочь — отныне и навсегда, повелительница этой новой реальности, приняв в себя мой генокод и мой ключ — мое семя. То самое семя, что некогда послужило причиной её зарождения — наполнило её рот, и она стала той, кто презирая законы мироздания, вкусила от Запретного Плода, испив Семя Отца Своего.

Да, я кончил очень быстро, невероятно быстро, и все это время мы с Настей смотрели друг другу в глаза, лишь в самый последний момент, навалившееся цунами наслаждения — заставило меня зажмуриться от невероятного ощущения счастья. Дочка так и не прекратила меня сосать, сначала глотая, а потом высасывая из меня мою сперму, правда, снизив интенсивность работы своего юркого язычка до нуля, так как мне в моем пост-оргазменном состоянии это казалось сладкой — но пыткой. Гиперчувствительность головки члена после оргазма становится невообразимой, и этот пунктик Настенька, судя по всему, знала.

Сколько у меня было судорог — может пять, может шесть, и каждый раз в этот момент мой насос гнал порцию спермы прямо дочке в рот, которую она урча принимала. Я не смотрел, как она глотает, но зато слышал эти противные звуки, сопровождающие наш кровосмесительный и первый половой акт — в его извращенном варианте. Мне было невероятно хорошо, может быть, я даже, не контролируя себя, простонал, приходя в себя. Может быть все случилось слишком скоротечно, грязно, где-то даже неправильно — для первого раза, но это был апогей того чувства, что можно назвать — чистой эманацией похоти. Или разврата. Они