Моя дочь — моя сучка. Продолжение

всякими шишками и влиятельными людьми, с кем меня связывают обязательства.

В свою очередь и мне звонили, поздравляли, я звонил, интересовался, делано радовался, учтиво хвалил или лебезил. Словом, обычные деловые переговоры привязанные к торжеству, а оттого положительные, позитивные, оставляющие хорошие эмоции у собеседника. Кое с кем даже договорился о встрече сразу после Нового года, чем сдвинул один зависший важный контракт к подписанию — а я надеялся на лучшее. В ком-то, напротив, разуверился, поняв, что там ловить нечего и меня тупо динамят.

Не сказать, что это работа, скорее, некое прощупывание позиций, но именно в этом и заключается должность руководителя, использующего во благо любую подвернувшуюся возможность. Это обратная сторона бизнеса, когда фраза «ничего личного» — абсурдна, поскольку это не догма, а закостеневший во времени девиз мафиозных киллеров. Бизнес всегда складывается из личных отношений проверенных временем и доверием.

Так что, услышав стук в дверь, и взглянув на часы, я понял, что пора, наверняка по мою душу. Открыв дверь, я увидел Настю, которая, как оказалось, уже приехала. Воровато оглянувшись по сторонам, она толкнула меня назад — протискиваясь в комнату, и прикрыв за собой дверь — поцеловала в губы, притянув мою голову вниз.

— Тебя вниз позвали, — её руки были сцеплены в захвате на моей шее, а мои ладони ухватили её попку в джинсах, прижимая дочкину промежность к своей. Она даже чуточку приподняла бедро, давая мне более плотное сцепление и вжатие, отчего мой член моментально почувствовал прилив дурной крови. Её глаза мерцали как звезды, а лицо Насти расплылось в безмятежной радости, и было таким милым и родным, что совсем не казалось одержимым бесовской похотью — как утром. Сейчас на ней не было и грамма косметики, она была такой милой и чистой, почти невинной, отчего темный родник желания заклокотал во мне грязным источником.

Потянувшись рукой и повернув ключ в замке, я подхватил Настю на руки, приподняв, а она обхватила меня ножками, пытаясь сохранить равновесие на весу.

— Папка! Ну?! Нет! Пойдем же... Тебя там только одного ждут! — Настя улыбалась, уворачиваясь от моего поцелуя, но преодолев её сопротивление, я впился в её губы своими, и уселся на диван так, что Настя оседлала меня. Руками я мял её попку, катая дочкину промежность по валу своего члена вверх и вниз, а Настя, поначалу слабо сопротивляясь, вдруг сама загорелась страстью, начав целовать меня неистово и жадно, стукаясь зубами и проникая в мой рот своим язычком. Вдруг как будто на что-то решившись, Настя разорвала наш поцелуй, и приложив свой указательный пальчик к моим губам, улыбнувшись по-блядски, прошептала:

— Папуля, у нас есть пять минут. Успеешь? — её глазки уже были полны похоти, впрочем, ответа она от меня не дождалась, снова впившись в меня поцелуем, а её пальчики деловито начали расстегивать пуговицы ширинки. Ремень я сдергивал сам, я знал, что мне хватит и одной минуты, чтобы наполнить искусный ротик моей дочки своим семенем, так велико было