Границы дозволенного

отметила она про себя, не считая, однако, нужным поднимать трубку. — Пожалуй, пора открывать, — решила она, услыхав очередной трезвон дверного звонка.

Наскоро вытершись и накинув халат, она подбежала к дверям, на ходу завязывая пояс, мельком глянула в глазок и, со словами: «сейчас, сейчас!» — распахнула дверь.

— О, это вы! А который уже час?! — на ее лице отразилось изумление.

— Двадцать минут первого. — Он просиял, увидев ее, и смутился одновременно, устыдившись своего малодушия, виновного в его решении уйти от этих дверей.

— Господи, я все перепутала! — возбужденной скороговоркой щебетала она, не давая ему опомниться. — Я думала, что пригласила вас на два часа, и как раз залезла в ванну отмочить ноги, чтобы до вашего прихода привести их в порядок, да зачиталась! Уж больно книга интересная. Да Вы, скорее всего, ее читали: «Суламифь» Куприна. Какая жалость, я ничего не успела, вот поглядите, только чуть отмокли! — с детской непосредственностью она показывала пальчиком себе на ноги, готовая вот сейчас, прямо при нем, расплакаться от досады.

Он смущенно перевел взгляд с ее лица на босые ноги и замер, не в силах оторваться от этого совершенства со строго обусловленными линиями и формами.

«Боже! — думал он, — есть же на свете эдакая красота!» — Николай медленно опустился на колени и положил розы на ее стопы.

Майя Михайловна продолжала лепетать, будто вовсе и не замечая того, что он уже целует пальчики ее ног.

— Вечно я все позабуду! Николай Игоревич! Голубчик, где же вы? Нет, так не годиться! Я совсем не готова! Вы не представляете, как мне стыдно! Ну, ничего, мы вместе все быстро исправим, вы же мне поможете, не правда ли, дорогой Николай Игоревич?

— Да, конечно, не переживайте так! — польщенный и сконфуженный вконец такой бурной встречей, он с сожалением поднялся, оставив розы там, где положил.

— Цветы, цветы, давайте же их сюда! Я поняла ваше желание: устлать ими мой путь, и мне это очень приятно! Вы мне нравитесь вашей готовностью делать мне только приятное! Вы так галантны!

Николай собрал розы и протянул ей.

— Здравствуйте! — наконец проговорил он, не зная, куда спрятать глаза.

— Здравствуйте, здравствуйте, пойдемте же скорей, и не будем терять време-ни! — одной рукой она приняла цветы, а другой взяла его под руку и потянула за собой.

Николай пребывал в состоянии совершенного блаженства. Окрыленный радушием приема, он чувствовал себя молодым и здоровым, полным жизненных сил и возможностей. Совершенно сбитый с толку ее жизнерадостной болтовней, он просто не мог заметить никакого подвоха, или неискренности. Да ничего подобного и не было. Она была так же искренна, как и он. Она так же искренне упивалась происходящим, как и он. Просто у них были разные роли в этом сладостном жизненном спектакле. Каждый изо всех сил старался от общения получить свое, только ему предназначенное.

— Вот ваза, кипяченая вода на кухне, возле мойки в двухлитровой банке, принеси скорей! — она одарила его обворожительной улыбкой, — а я пока все приго-товлю.

Когда