Шантаж

мои руки? От смущения, страсти или раздражения его приказным тоном? Валера тоже снимает с себя вещи непрерывно смотря на мое тело, наблюдая за моими, немного неуклюжими, и плевать что не грациозными, движениями. Неспешно расстёгивает пуговицы рубашки, обнажая мощный торс. Потом пришел черед пуговицам на манжетах. Мужская сорочка летит на пол, накрывая упавшую перед этим мою бледно кофейную кофточку. Юбка (Дмитриева Марина для Sefan.Ru) сползает с ног. Ремень брякает о ламинат. Пальцы продолжают нервно подрагивать. Так сложно, раздеваться под его обжигающим взглядом. Замираю в нерешительности — на мне остались, только тонкое черное кружевное белье.

— Полностью раздевайся.

Не могу отыскать крючки в изящном кружеве бюстгальтера. Нашла. Щёки покалывает от смущения. Медленно спускаю по ногам трусики. Нет, я не буду больше стесняться, мне нечего стеснятся! Я красивая! Горделиво расправила плечи. Пусть смотрит, пусть любуется. Мной, так, давно никто не любовался. Довженко тоже уже совершенно обнаженный. Великолепный, опасный, готовый к прыжку зверь. Возбужденный. Член гордо торчит вверх. В глаза опять бросаются светлые рубцы на его теле. Ему хорошо когда-то досталось из-за моей глупости, затянувшиеся раны, даже сейчас выглядят страшно.

— Иди сюда, — не то приказывает, не то просит он.

И я подчиняюсь. Подползаю по дивану ближе к нему. Касаюсь, белых шрамов на его левом плече. Совсем чуточку ниже и пуля попала бы прямо в сердце. Глажу.

— Тебе было больно, тогда?

Зачем я это сказала? Лицо Валеры изменилось, вместо страсти теперь злость. С силой отталкивает от себя, так что я упала на диван. Потрясённо смотрю на него снизу-вверх.

— Раком встала.

Конечно, я не собираюсь выполнять его приказ. Но и больше ненавидеть презирать не могу. Сколько в жизни много нелепостей. Долженко делает всё по-своему, разворачивает меня, ставит на четвереньки, наклоняет голову вниз. Я кукла — безвольная текущая кукла в его руках.

— Раздвинь ноги.

Ещё один приказ, который я не собираюсь выполнять. На попку, весьма ощутимо, опускается его рука. Вскрик сорвался с губ. Рука снова опускается на кожу ягодиц, на этот раз ещё больнее... ещё приятнее.

— Ну же, хватит, сучка! Перестань делать вид что это тебе не нравится!

Да, он прав, к чему эта поза? Я его хочу, не меньше, чем он. А может даже больше, потому что редкий секс с мужем всегда оставляет меня разочарованной. Ноги сами собой разошлись в стороны. Его рука ныряет между ними, продвигается дальше, раскрывая половые губки. Не смогла сдержать всхлип, когда пальцы Долженко дотронулись до клитора. А гори всё синим пламенем! Ноги раздвинула ещё шире, попкой вильнула навстречу Валериной руке. Его шёпот:

— Шлюшка... — не покоробил, а лишь сильнее завёл...

— Возьми меня!

Голос прозвучал неожиданно для нас обоих. Долженко даже вздрогнул, не смог скрыть своего удивления. Неужели это сказали мои губы? Я и правда шлюха или просто несчастная женщина, которая давно не чувствовала страсть и вожделение по отношению к себе? Тот случайный любовник не в счёт, тогда было очень пусто и очень