Воскресное утро

должностях, чтобы Фелиция могла поступить в колледж. В результате Фелисия была абсолютно одержима успехом; однажды, когда мы встречались, она сказала мне, что после того, как увидела, как её дедушка и родители были вынуждены жить, она поклялась, что никогда больше не будет бедной.

Это воспоминание заставило меня чувствовать себя ещё хуже из-за того, как сложилась наша совместная жизнь. Жилищный кризис 2008 года был особенно тяжёлым для Флориды, и моя процветающая строительная компания внезапно оказалась на грани банкротства. На какое-то время нам пришлось прекратить всё новое строительство, и пару лет мы боролись за выживание на ремонтных работах. Мы с Фелицией были вынуждены продать собственный дом и переехать в небольшой кондоминиум, просто чтобы выжить. Я чувствовал себя неудачником, но Фелиция никогда не жаловалась. Её поддержка, как эмоциональная, так и финансовая, имела решающее значение для нашего выживания и наша жизнь начала возрождаться. И теперь у меня, возможно, никогда не будет шанса по-настоящему выразить ей свою любовь и благодарность.

В колледже мы оба пренебрегали церковью, но теперь долгой ночью я повторял все Аве Мария и Патер Ностеры моего детства, прося о чуде. Это было всё, что у меня осталось.

Должно быть, к утру я задремал, потому что меня разбудил тихий стук в дверь. Когда я бросился открывать, там стоял ещё один офицер береговой охраны. На мгновение во мне вспыхнула надежда, но торжественное выражение его лица быстро подавило её.

— Мне очень жаль, мистер Салазар, но было принято решение прекратить поиски выживших, — сказал он бесстрастным голосом.

— Но вы не можете этого сделать! — крикнул я. — Сейчас светло, и найти их будет легче. — Вы должны продолжать искать.

Он терпеливо покачал головой. — Г-н Салазар, у наших лодок есть специальный радар для поиска на поверхности воды, а у наших вертолётов есть инфракрасные сканеры для поиска тепловых сигнатур. Мы прочёсывали местность всю ночь — если бы там было что-то или кто-то, мы бы уже нашли.

Должно быть, у меня было упрямое выражение лица, потому что он продолжал: — Сэр, я расследовал множество взрывов лодок, но этот был одним из худших, которые я видел. Крайне маловероятно, что кто-то из двух пассажиров пережил первый взрыв и пожар.

Затем, увидев пепельное выражение моего лица, он потянулся, чтобы схватить меня за плечо. — Также крайне маловероятно, что кто-то из них страдал. Взрыв был достаточно сильный, чтобы разнести лодку на куски — ну, скорее всего, они ничего не почувствовали.

Мне хотелось кричать. Я хотел заставить их вернуться на воду и найти мою Фелицию. Я сам хотел умереть. Но я только стоял и смотрел в пол. Наконец я поднял на него глаза. — Спасибо, офицер, что сделали всё, что могли, — сказал я. Он пожал мне руку, повернулся и торжественно удалился. Я закрыл дверь и опустился на пол.

Не знаю, сколько я так пролежал, но вздрогнул, услышав ещё один стук в дверь. Когда я открыл её, снаружи стояли двое мужчин в форме. —