как же стрелы? А он сказал: «Раз в день на рассвете каждый может прийти ко мне за одной единственной стрелой. Промахнулся? Значит сегодня не ешь. И не поешь, пока не научишься». Знаешь, сколько из нас вернулось живыми и ловкими стрелками спустя одну луну?
Ло грустно покачала головой. Она любила, когда Хрох травил байки, но сейчас ей было слишком страшно за его жизнь.
— Только я. — спокойно и без хвастовства подытожил он. — Остальные либо подохли с голоду, либо были сожраны зверьем, либо сбежали просить приюта у соседей за большой рекой.
— Теперь ясно, почему в нашем племени так мало мужчин, — буркнула Ло. — с такими-то подходами к учебе.
Хрох встал. Выпрямился и произнес:
— Я рассказал тебе про тигра только потому, что хотел попрощаться на всякий случай. По-разному может сложиться.
— Нет! — отрезала Ло, — если уж тебе потребовалось проделать со мной все это, чтобы вернуть себе удачу... Тебе повезет. Обязательно повезет.
— Я тоже так думаю, — криво ухмыльнулся он. — А ещё, знаешь, чую, что не сегодня-завтра у тебя будут дни крови. Так что не лей понапрасну слёзы, все обойдется. Чутье меня крайне редко подводит, сестрёнка.
— Я верю твоему чутью, — с трудом выговорила Ло. — Но я больше не хочу так, Хрох, это неправильно. Пожалуйста, давай забудем, что сегодня случилось и постараемся стать прежними братом и сестрой.
Хрох кивнул:
— Уже забыли.
С этими словами охотник развернулся и направился прочь от источника. Ло смотрела ему вслед и заклинала духов-покровителей, чтобы этот разговор не стал для них последним.
• • •
Брат насильно залил Ло своим семенем, и ей пришлось искать способы позаботиться о последствиях. Шаманки были слишком близки к старейшинам. Они не должны были узнать, что Ло уже не девочка. А потому она решила довериться своей наставнице Хонне.
Та выслушала сбивчивый рассказ ученицы о том, что ее «подруге» потребовался отвар, предупреждающий беременность, и спросила:
— Ты это спрашиваешь на будущее или с твоей, хм, подругой уже все случилось?
Уши у Ло загорелись.
— Случилось, — она поправила волосы, будто желая в них спрятаться.
— Ну что ж! — Хонна вздохнула и оглядела развешанные по стенам сушеные пучки целебных растений, — передай этой девочке, что не она первая и не она последняя ослушалась старейшин. Ничего страшного в том нет и помочь ей можно.
Хонна, немолодая, но все еще очень красивая целительница, носила обод из длинных перьев. Ученица любовалась ей, когда та грациозно срывала то одну, то другую травку из вязанок под потолком. Закидывала их в бурлящий на огне кожаный котелок и гипнотически помешивала, бормоча заговор. Вскоре зеленоватая масса вспенилась и чуть было не полилась через край. Хонна налила немного в белую костяную баночку и прилепила крышку расплавленным на огне воском.
— Вот, передай бедняжке это, — хитро улыбнулась Хонна, — да скажи, пусть не стесняется прийти сама. Заветы старейшин и реальная жизнь — две большие разницы!
Ло сложила ладони у лба в жесте благодарности наставнице. А в особенности — ее деликатности.