Мечта

что такая мямля может командовать войсками. Но, по слухам, с подчинёнными он был строг до жестокости, снимал кожу до костей, наказывал безжалостно и дивизия, в которой он был начальником штаба, по всем показателям числилась в передовых.

В том, что генерал ничего не знал о его связи с Вероникой, Алик был уверен. Но когда он, уезжая с дачи, хлопал Алика по плечу, ласково смотрел в глаза, и наставлял не обижать Пупсика, Алика начинал мучить вопрос: знает ли он о его отношениях с женой, или нет? И как поведёт себя, когда узнает? Всё также будет называть её Пупсиком, или пустит пулю в лоб? Оба эти варианта, по мнению Алика, были вполне вероятны... И будет ли также ласково смотреть в глаза Алика? В пистолете не одна пуля... В том, что солдатам хозвзвода было всё известно, Алик не сомневался. Прямо ему об этом никто не говорил, но косые взгляды, намёки, провокационные вопросы, — были. Успокаивая себя, Алик относил их на счёт своих обязанностей подтиральщика генеральшиной задницы. Неужели, думал он, солдаты допускают мысль, что я сплю с ней? Тем более они не допустят мысль, что я переспал с Вероникой... Поговаривали, что прежнего денщика генерал уговаривал остаться на сверхсрочную службу, да почему-то не уговорил... Ему, наверно, надоело ублажать генерала с генеральшей... Вот бы с ним поговорить на эту тему! А Вероника? Знала ли она его? И спросить ни у кого нельзя... Исходя из имеющихся фактов, генерал должен бы знать о его отношениях с Анной Ивановной... Но, с другой стороны, если он не дурак и не маразматик, неужели поверит, что двадцатилетний солдат спит с его старухой? Вон перед Вероникой я один раз покраснел, и он тут же её упрятал... заподозрил неладное... А, может, и не заподозрил, и в Германию её направили от института? Но с ним же я сплю, это он может допустить... Нет, лучше об этом не думать, с ума сойти можно...

Алик обладал одним хорошим качеством, позволяющим ...ему легко жить: он умел думать так, как ему было нужно! Потом, когда-нибудь, всё станет на свои места, может, будет плохо, а может и хорошо, что прежде времени волноваться! А сейчас свой образ жизни он считал вполне нормальным. Ему нравилось, что женщины были чистенькие, аккуратненькие, с изысканными манерами, безукоризненно одеты, не развратны, не ревнивы, не завистливы, не любопытны. Они никогда с ним не сплетничали, а если разговаривали, то только на отвлечённые темы. И за работу платили, не стесняясь и не отводя в сторону глаза... Да, он считал, что это его работа. И в их поведении он не видел никаких отклонений. Не отворачивается же дама, когда платит массажисту или парикмахеру! А он приходит к ним точно по графику, как и они, только они — в свои дни, а он — в свои. И даже когда Анна Ивановна заболела, он не нарушал своего графика, всю