Dragon Age II. Закаляя мечи

крайне непроизводительной тратой сил, и ладони рьяного подчинённого мгновенно нашли себе более удачную мишень.

Пальцы стражника, привыкшие к рукояти меча, были, тем не менее, ловкими и нежными. Капитан, хрипло постанывая, извивалась под настойчивыми ласками любовника, привставала на цыпочки, сжимала ноги и елозила задом по стене, словно надеясь, что исходящая от камня прохлада сможет притушить тот пожар, что бушевал между крепких бёдер у самого их основания. При своей влажности, впрочем, происходившее там едва ли могло именоваться пожаром, но Авелин и на холодную голову была не в ладах в метафорами, а теперь её мысли занимало и вовсе другое. Оставалось надеяться, что на это «другое» Донника натолкнут манёвры, которые вытворяла нижняя часть её тела. Ну, или это сделают её руки, настойчиво царапающие широкую спину стражника.

Очередной затяжной поцелуй оборвался так же внезапно, как и в прошлый раз. Прежде, чем Авелин заметила, как её развернули, она уже опиралась ладонями о стену. Мгновением позже того, как затуманенный страстью мозг осознал этот факт, к нему добавился ещё один: одним резким движением подчинённый сдёрнул с неё штаны. Капитан машинально переступила ногами, выбираясь из одежды. Вызывающе округлые оголённые ягодицы оттопырилась назад, стремясь прижаться ко вполне конкретной детали. Встреча с ней оправдала ожидания. Меч Донника был более чем закалён.

Он вошёл в неё сразу, на всю глубину. Авелин с благодарным стоном приняла в себя напряжённую плоть и энергично задвигала бёдрами навстречу. Её лоно отвыкло от подобного обращения, но, к счастью, мышцы сохранили эластичность настолько, чтобы не причинить владелице острых неудобств — а те, что не были острыми, без следа растворялись в океане удовольствия. Мощные руки удерживали её непосредственно между талией и бёдрами, а тренированные мышцы стражника бросали его тело вперёд в более чем высоком темпе, который явно могли выдерживать долго.

Физической выносливости было не занимать и Авелин, но не могли не сказаться годы воздержания. Всего через несколько минут её прерывистое дыхание окончательно сменилось низкими хрипловатыми стонами, а ноги, привстав на цыпочки и переплетясь, прижались друг к другу с такой силой, что, казалось, вот-вот сведёт даже их выносливые ...мускулы. Неожиданно Донник перехватил её руки повыше локтей, вынудив оторвать ладони от каменной кладки, и притиснул грудью к стене. Резкий контраст между разгорячённым мужским телом, о которое шлёпались её ягодицы, и холодным камнем, в который упёрлись затвердевшие соски, оказался последней каплей. В голове словно взорвался фейерверк из тех, что устраивали на праздничных приёмах в Вал Руайо. Авелин забилась в экстазе — в тех скромных пределах, которыми ограничивали её движения стена и мощные мужские руки. Капитан с острым наслаждением впитывала полузабытые, восхитительные в своей остроте ощущения; они захлёстывали её, переполняя тело, изменяя сознание. Непоэтическая натура Авелин не смогла бы описать это, даже запомнив с протокольной точностью, а уж этим она точно не занималась — с неё хватало просто испытывать потрясающие мгновения. Когда, наконец, наслаждение схлынуло, покинув последнюю клеточку её трепещущего