Дело Хоупа

«ты должна выбирать»...

Все заготовленные фразы разом вылетели из головы.

Тони раскрыл рот, запнулся, глотнул воздуха...

— Ничего. Забудь.

— Что случилось? — кричала Айша ему вдогонку. Тони шел, не оборачиваясь, с твердым намерением завтра же уехать на Гавайи.

Тревога, посеянная странным парнем, знавшим про нее и Хоупа, вызвала у Айши недоброе предчувствие, на которое легче и естественней легла беда, ждавшая ее дома.

— Слово предоставляется обвиняемому. Грегори Дэниел Хоуп, встаньте. Вам есть, что сказать суду?

Грегори грузно поднялся. Как и всегда, он сохранял спокойствие, сдобренное налетом иронии, только сейчас в ней чувствовалась горечь:

— Что я могу сказать, дамы и господа? Я знал, что это так кончится. Знал, что мой конкурент Бад Хоркхэймер доберется до меня, чтобы свести со мной счеты. Конечно, он воспользовался моим самым слабым...

— Протестую! Личное отношение обвиняемого к мистеру Хоркхэймеру не имеет никакого касательства к делу!

— Протест принят. Мистер Хоуп, постарайтесь не переходить на личности посторонних лиц.

— Прошу прощения, ваша честь. Поскольку суть дела не имеет к делу никакого касательства, мне остается только рассказать вам одну занятную историю.

Это было давно. Я делал пожертвования приюту святого Франциска, штат Калифорния, и мне показывали местных одаренных детей. Знаете, такая обязаловка, когда нужно поскучать два часа, погладить по головке слюнявых карапузов, сказать про их каракули — «вау, как красиво» — и ты свободен.

И там была такая длинная, нескладная девчонка — жердь еще та, ходит, как сваи вбивает. И смотрит волчонком. А я волчат люблю, сам волчонком был.

Ну-ну, спрашиваю, а у тебя что?

А чего вы спрашиваете, говорит она. Ведь вам неинтересно.

Ого, думаю. И говорю: теперь уже интересно.

Почему, спрашивает. Потому что ты сама по себе интересная, говорю.

А тут монашка подбегает, вся такая озабоченная: извините, говорит, она у нас сложная девочка, со странностями. Очень хорошо, говорю, я таких люблю, сам сложный. Неправда, говорит девчонка. Если бы ты был сложный — ты послал бы сестру Беатрису нахрен и побежал со мной к океану.

Так мы познакомились. И, знаете, все святых малевали, или там цветочки, или гипсовую всякую фиготень, а она — портреты и карикатуры, и так похоже — ну просто вау! Сестру Беатрису изобразила верхом на метле, — а та и впрямь на ведьму смахивала сильней, чем на святую. Ну как такую девчонку любить?..

Подружились мы. Я специально к ней приезжал, вначале раз в неделю, потом чаще. Подарки ей возил, естественно. И мы таки сбегали с ней к океану, как она хотела, и там носились, как два бешеных мустанга, поднимая брызги до небес — небось сам святой Франциск отряхивался, как пес. И ей за это ничего не было, потому что я хоть и придурок, но богатый, и денежки мои приюту важней, чем строптивую паршивку поставить на место.

И, конечно, я стал заговаривать ...о том, чтобы ее из приюта забрать да отдать в нормальный колледж, где детям не забивают голову грехами, которых те еще не успели наделать. Но мне сказали, что для этого кто-то, 

---

Потеря девственности, Наблюдатели, Романтика

---

Вернуться назад