Сделка


боль и круглые психованные глаза, сверлящие меня сквозь туман...

•  •  •
Второй раз


Она стояла в дверях, глядя на меня с неописуемой улыбкой — вызывающей, стеснительной, дразнящей, виноватой и хрен знает какой еще.

— Вы сегодня будете такой же дикий, как вчера, да? Звериные инстинкты и все такое?

Впервые в жизни я не нашелся, что ответить.

— А я теперь сексуальный инвалид... С вашей подачи... Вы меня пустите или как?

Опомнившись, я удержал ее за плечо:

— Эээ! Одетым вход воспрещен. Забыла?

— Хоть дверь прикройте...

— Обойдешься.

Я снял с нее пальто, потом присел на корточки и залез под тунику, потянув вниз чулки с трусами.

На сей раз Бобик была в попсовых синих сапогах до колен.

— С легким паром! — сказал я, взяв ее ногу и прижавшись щекой к сапогу.

— О! Вы настоящий постмодернист. Аллюзии и все такое, — сказала Бобик. Голос ее дрожал.

— Не матерись в культурном доме... Как поживает наша пострадавшая?

— Аааа... О Боже. Совсем недавно еще я подумать не моглааа... — подвывала Бобик охрипшим баском, как цыганка.

Я тискал ей ножки, холодные с улицы, потом сунул руку в голую промежность и стал месить сразу все, что там было, от ануса до клитора.

— Тебе штраф, — шептал я, массируя липкий бутон. — Пойдешь со мной гулять. Прямо вот так.

— Как — «вот так»?!

— Вот так. Сапоги наденешь — и вперед.

— Но... тут же почти все видно!..

— И хорошо, что видно.

— Холодно... Я простужу себе нафиг все...

— Ну, за это не волнуйся. Уж что-что, а холодно тебе точно не будет.

Кошачьи глаза умоляюще смотрели на меня...

Куда только девалась ее выдержка! Она шла мелкими шажками, вцепившись мне в локоть, и от ее бедер шла такая волна гормонов, что я чувствовал ее сквозь брюки.

— Что вы наделали, — бормотала она цыганским баском. — Меня теперь запомнят тут, как шлюху какую-нибудь...

«Ты и есть шлюха» — хотел сказать я, но промолчал.

Она выглядела неописуемо. Край туники спускался всего на три-четыре сантиметра ниже пизды; любое неосторожное движение — и всем будет все видно. В синих сапогах, в черной лайковой тунике, с неприлично голыми ногами, с небесно-голубым платком на шее, стриженая, похожая на длинноногую синицу... «Шевелюра сделала бы ее — вот такую — блядью», думал я, «а так — терпкий, бархатный, недоспелый еще плодик. Кричащая сила молодости...»

Мы шли по улице. Когда навстречу шли прохожие, она сжимала мой локоть и висла на нем, как маленькая.

Выждав лакуну в людском потоке, я высвободился и обнял ее за талию, затем спустил руку ниже, на голую, покрытую гусиной кожей попу...

— Что вы делаете? — жалобно басила Бобик.

— Задираю тебе край туники, — отвечал я. — Ты такая бархатная там, упругая, как абрикоска... Такая, знаешь, тверденькая, зеленая еще...

— Позеленеешь тут с вами...

Я гладил ей голую попу и бедро, а Бобик пыхтела, отчаянно натягивая тунику вниз. — Холодно!

— Разве? А ты там такая горячая... Ну ладно, давай погреемся. В общественном транспорте.

Я поднял руку, тормозя маршрутку.

— Ээээй! Вы что!... Вы...

— Сама говоришь — «холодно». А ну-ка... — дверь раскрылась, 


Подчинение и унижение, Случай, Романтика
Гость, оставишь комментарий?
Имя:*
E-Mail:


Информация
Новые рассказы new
  • Интересное кино. Часть 3: День рождения Полины. Глава 8
  • Большинство присутствующих я видела впервые. Здесь были люди совершенно разного возраста, от совсем юных, вроде недавно встреченного мной Арнольда,
  • Правила
  • Я стоял на тротуаре и смотрел на сгоревший остов того, что когда-то было одной из самых больших церквей моего родного города. Внешние стены почти
  • Семейные выходные в хижине
  • Долгое лето наконец кануло, наступила осень, а но еще не было видно конца пандемии. Дни становились короче, а ночи немного прохладнее, и моя семья
  • Массаж для мамы
  • То, что начиналось как простая просьба, превратилось в навязчивую идею. И то, что начиналось как разовое занятие, то теперь это живёт с нами
  • Правила. Часть 2
  • Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь. Что, черт возьми, только