Меч, магия и бронелифчики. Рассказ 5: Арена гладиатриц

губы. Зирана, однако, не стала отвечать на её поцелуй — сумев, наконец, собрать волю в кулак, она спросила с враждебностью в голосе:

— С чего это ты вдруг стала такой заботливой?

— А тебе больше нравилось, когда я пыталась всячески тебя унизить? — вполне серьёзно ответила Эдраэль. Зирана, однако, отстранилась от неё и спросила с агрессией:

— А ты сейчас не собираешься этого делать? Что ты задумала?

— Ничего особенного... — Эдраэль тоже отстранилась от своей соперницы и слегка задумчиво ответила: — Я просто подумала... зачем нам, собственно, быть врагами?

Зирана уставилась на Эдраэль огромными от удивления глазами — слова светлой эльфийки не укладывались у неё в голове.

— Тебя недавно по башке ничем не били? — спросила она.

— Нет, я просто поняла одну вещь... — ответила Эдраэль. — От того, что мы враждуем, хорошо только одному человеку — Сервию Долу, нашему хозяину. Он заставляет нас драться друг с другом, насиловать и унижать друг друга на виду у озабоченной толпы извращенцев — и получает за это деньги. Этим праздным скотинам нравиться следить, как две женщины дерутся друг с другом и насилуют друг друга, и делать ставки на то, кто победит в следующий раз, а нам ничего из этих денег не достаётся. Почему мы должны плясать под его дудку, и какой нам от этого прок?

Видя сомнения, смешанные с удивлением, на лице Зираны, Эдраэль прибавила:

— Вот именно тебе — мои родичи, светлые эльфы, сделали что-то плохое?

— Ну... — Зирана сперва замешкалась, но всё же ответила: — Пока я не попала сюда, все эльфы Поверхности, которых я видела, были рабами у тёмных эльфов. Я и сама была рабыней — меня мои родственники продали богатому дому, чтобы расплатиться с долгами, дом продал меня работорговцам, а работорговцы продали меня в Медитерру, — она помедлила снова, а затем, вздохнув, с неохотой признала: — Да, я больше натерпелась от своих собственных сородичей, чем от твоих...

— А я нападения тёмных эльфов видела лишь несколько раз, — ответила Эдраэль, — и, слава богам, не оказывалась в числе тех, кого они захватывали в рабство. Но потом Медитерра пошла войной на страну, где я родилась — я слышала, ту войну Медитерра проиграла, но нескольких людей, включая меня, захватили в плен и продали в рабство — так я и оказалась здесь. Так что, наверное, людей Империи я должна была бы ненавидеть сильнее, чем тёмных эльфов...

На некоторое время обе замолчали, а Зирана пыталась привести в порядок мысли, роившиеся в её голове. На самом деле, она не то чтобы считала, что должна лучше относиться к своей сопернице, которая нанесла ей столько обид... но теперь она чувствовала, как в ней растёт ненависть к хозяину арены. Ведь это он, эта жирная сволочь, держит их, её, Эдраэль, Тазора и многих других гладиаторов в рабстве, заставляя их драться друг с другом на потеху толпе и насиловать друг друга перед зрителями. Да, Эдраэль причинила ей, Зиране, немало обид, но теперь Зирана готова была согласиться, что