Олино Лето. Часть 2: Самая красивая женщина

почувствовав приятное волнение внизу живота и одновременное смятение вызванное влечением к тёте, непростым интересом к её подруге и укусами моей пуританской совести о серьёзной неправильности подобных желаний.

Я отстала еще и неожиданно услышала, разговор мальчишек... Один, оказывается, в красках описывал, как до изнеможения «любил» бы мою тётю и что за такой зад и бюст он был готов умирать и умирать, кончая. Второй усмехнулся и сказал, что при таком росте, как у неё, между ног должно быть такое «лоно» (на самом деле он выразился гораздо более грубо), что он там со своим «смычком» будет как карандаш в стакане. Я невольно улыбнулась. Было пошловато, но смешно. Первый мальчишка фыркнул ответив, что и за такую попу умер бы, «залив» основательно. Это показалось чем-то новым и неприятным.

Второй не согласился, и парировал, что так много плоти ни спереди, ни сзади не в его вкусе и, что он с большим бы удовольствием уложил ту белокурую «целочку» с поезда. Я сначала не поняла о ком речь и что он имел виду.

Второй мальчишка, помолчав, согласился с другом, сказав, что «красотка» хороша и прическа класс... А ноги вообще супер и жаль, что не в шортах, потому что попка «офигенная».

—»Они что же обо мне?«»Да как они посмели!?!"»Ой, а приятно!«»Дураки...«А потом я подслушала, что у меня «беспонотовые» трусы. Расстроилась. Хотя и так об этом знала.

Вскоре мы влились в вокзальный поток, и я перестала их слышать. Хотя было интересно, насколько просто и прямо парни называли вещи, которые во мне вызывали трепет. Специально решив их подразнить, перешла на свою фирменную «кошачью» походку.

«А я нравлюсь ребятам!«— улыбаясь про себя приятной мысли, я опять украдкой взглянула на Мари и под сердцем сладко ёкнуло.

Темно-рыжая голова впереди повернулась, явно ища меня.

— Давай сюды, до мэнэ! — тётя сбавила ход, закончив щебетать на чудном мелодичном и чуть поклацывающем языке, тоже сбавила ход и крепко обняла меня за талию, так, что я почувствовала как напрягаются мышцы её сильных бёдер.

— Я дуже рада, щё ты прыйихала... — она обняла меня еще крепче, хотя куда уж там было... — Ох, яка худюсенька... ну цэ ничего, откормлю тебя так, щё мужики геть уси попадають там у вашему Петрогради! — она весело рассмеялась и мы вышли с перрона в огромный зал киевского Центрального. Ох и жарища там была.

А еще я заметила, что одежда моих спутниц, оказывается, не выделалась чем-либо особенным. Даже наоборот, стала казаться нормальной, по сравнению с тем, что я увидела на девушках и женщинах, встречающих своих северных родственников или же просто спешащих по своим делам. У меня сложилось впечатление, что с падением «Союза», рухнули и законы морали в моде. Словно вырвалось на волю столь давно подавляемое желание самовыражаться и теперь обретшее полную свободу, но как всегда, с местным колоритом, которому слабо известно чувство меры.

Цветные, яркие, обтягивающие и короткие. Груди, животы, попы и ноги. Не всегда уместно