Подруга

сдвигала, то раздвигала колени. Продолжая страстное лобзание, Грета начала клониться вперёд, понуждая партнёршу откинуться на спину. Как только рыжая головка коснулась широкого и мягкого подлокотника дивана, действия Греты стали стремительны. Рывком откинув подол и схватив за щиколотки обтянутые шёлковыми чулками ножки сестры, она свела их и высоко задрала, после чего ловким движением стащила трусики с застигнутого врасплох и тщетно пытавшегося увернуться таза. Затем, опустившись коленями на пол, устланный мягким ковром, она закинула себе на плечи обнажённые выше подвязок мясистые ляжки сестры и прильнула ртом между ними, словно собираясь отведать молодой и нежной плоти, одновременно потянувшись ладонями к вздымающейся груди... Я стоял, заворожённый увиденной сценой. На моих глазах мою сестру соблазняла совершенно посторонняя девушка, вертя ею, словно игрушечной куклой. Белокурая головка копошилась в чужой промежности, временами издавая чавкающие звуки, словно Грета с аппетитом поедала её, как до этого смаковала куриный суп, в то время как сестра, видимо, обескураженная нахальной атакой, лежала неподвижно, не издавая ни звука, лишь тяжело и прерывисто дыша. Её принудительно вздёрнутые длинные стройные ножки, всё ещё обутые в домашние туфельки, согнулись в подрагивающих коленях и обвисли шёлковыми голенями на спине Греты, словно увядшие ветви.

— Анна! — услышал я голос матери и быстро отскочил от двери, а в комнате послышалась суматоха, связанная с приведением в порядок одежды.

Я укрылся за углом, наблюдая, как из комнаты, поспешно оправляясь, выскочила сестра и бросилась в сторону кухни. Грета осталась одна. Неожиданно в голову пришла шальная мысль воспользоваться подсмотренной попыткой соблазнения, ворваться в комнату и, шантажируя Грету, принудить её к близости. Но эта идея сразу же показалась мне слишком безумной и рискованной, да и в любой момент нас могла застать вернувшаяся сестра. К тому же внутри ещё теплилась слабая надежда на пребывание Греты в нашем доме в качестве подарка, что подразумевало более решительные действия в надлежащее время. Но все мои чаяния уничтожила мама, усадив в обеденный час Грету за общий стол и торжественно объявив, что намерена оставить её в качестве компаньонки моей сестры на столько времени, на сколько захочет сама Грета.

— А тебе мы подберём что-нибудь ещё, — добавила она, посмотрев мне в глаза. — Ты, кажется, хотел завести собаку?

Её слова не сильно меня обрадовали. В детстве я действительно мечтал о собаке, против которой решительно возражала сестра, испытывая боязнь после нападения бродячего пса. Повзрослев, она преодолела свой страх, но и я в свою очередь вырос и уже имел другие интересы. Краем глаза я взглянул на Грету, желая оценить её реакцию на своеобразное приравнивание к животному, но девушка ничем не выдала своих чувств.

Увиденная интимная сцена наложила печать молчания на мои уста, нельзя было допустить, чтобы сестра узнала о моём тайном соглядатайстве, иначе я бы провалился сквозь землю от стыда. Сама же она также хранила молчание, для меня это означало, что выкинутый Гретой фортель пришёлся ей по душе.