Коровы и доярки. Часть 6

—

подалась она назад своей широкой попой, навстречу Вальтеру. Тот, словно очнувшись, задвигался быстро-быстро, ну, прямо, как кролик.

— Во, даёт, тимуровец! —

Маша блаженно выгнула спину. Громко заохала. Щёки её покраснели. Она открыла глаза, осматриваясь безумным, невидящим взглядом. Страдальчески вскрикнула и упала своей огромной грудью на диван. А Вальтер всё не унимался. Он задвигался ещё быстрее и, вдруг, замерев, прижался к Машиному заду, сильнее вцепившись ей в ягодицы. Она задрожала всем телом. Он хотел её так подержать, но она, шумно выдохнув, оттолкнула его.

Вальтер спрыгнул с дивана, схватил брюки и стал торопливо натягивать их на себя, не попадая в штанины.

— Всё, АЛЕС, —

поднялась Маша с дивана.

— Давай НАХАУС, —

кинула ему рубашку и вытолкала в коридор, даже не позволив до конца одеться.

— Садитесь, раз пришли, — кивнула она, надевая халат.

— Маша, ты даже не предохранялась, — обалдело плюхнулась я в кресло.

— Не-а! А, что? Рожу какого-нибудь интернационалиста, тогда молока до самой пенсии хватит, — её вдруг качнуло.

— Машка! Да, ты пьяная? — воскликнула Вика.

— А, что было делать? Ну, не вставал никак у тинейджера, — отмахнулась она.

— Единственный большой и стойкий мужчина был в моей жизни! Ну, ты его знаешь, — повернулась она к Вике.

— Она тоже знает, — показала Вика на меня:

— Она делала Семёну Марковичу минет.

— Ну, тебя! — толкнула я Вику так, что та вылетела из кресла. Меня возмутило её предательство. Ведь об этом знали только мы двое.

— Девчата, а давайте выпьем, — Маша достала из бара бутылку вина.

— С ума сошли! Завтра работать! — попыталась Вика отнять у неё бутылку.

— Ну и катись отсюда, карьеристка хренова, — Маша вытолкала Вику в коридор и закрыла за ней дверь на задвижку.

— Му? —

спросила она у меня.

— Му! —

кивнула я. В тот вечер впервые в жизни я напилась.

Утром Курт отчитывал нас в своём кабинете:

— Как вы могли? Фрау Хелена, теперь несколько дней ваше уникальное молоко придётся выливать в канализацию. Фрау Мария, на вас уже поступило несколько индивидуальных заказов. Что теперь делать? Какие убытки!

— Да, заткнись ты! — вдруг, рявкнула молчавшая до этого Вика. Курт удивлённо заморгал глазами и медленно опустился в кресло.

— Убытки у него, — уже спокойнее, но очень зло заговорила Вика:

— Ну, отгул взяли девчонки. Может же и у них быть выходной. Да и заканчивается уже наша командировка.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Маша.

— Вечером объясню. Чтобы обе сегодня были на вечерней дойке.

— Ты доить нас будешь? — спросила я.

— Ещё чего? Пусть немки Германию молоком обеспечивают. Ты тоже приходи. Всё-таки заведующий, — кивнула она Курту.

— После вечерней дойки всё решим. Всё. Пошла работать, — Вика поднялась и вышла из кабинета.

В отличие от нашей московской фермы здесь в раздевалке почти никого не было. Пунктуальные чопорные немки подъезжали на своих машинах, оставляли их во дворе и, уже раздетые в точно назначенное время подходили к воротам доильного зала. Их тут же разбирали доярки. Штат доярок казался раздутым до невероятности.