За чертой

на отношение Мэвис ко мне. Если бы это было не так, я уверен, ее бы не привлекло ко мне так быстро. В конце концов, я только что встретил ее, и у нее был здесь парень.

Парень, похоже, будет проблемой. Я не думал, что Мэвис любит его так уж сильно, просто ей в жизни нужен мужчина. Это была одна из ее особых черт. Она не могла быть счастливой без парня, которому можно было бы посвятить себя. И она была преданно верна тому, кто был этим счастливчиком.

По моему не очень скромному мнению, Джимми был бомжом. За годы работы в полиции я видел тысячи таких же, как он. Он был слабым, оторванным от реальности и самовлюблённым маленьким человечком, главным желанием которого было иметь немного денег и крепкий член.

Но настоящим виновником, как я уже знал, был Феликс Уинн. В последний раз, когда я видел Уинна, он лежал мертвым в доме для престарелых. Я знал, что он не будет похож на мумию, как он выглядел тогда. Так что, я хотел взглянуть на него.

Боже! Я начинал думать о двадцать первом веке как о «тогда!» Это сбивало с толку, удерживая мою хронологию.

Во всяком случае, я хотел оценить Уинна в качестве молодого человека. Но я должен был сначала найти его, а здесь интернета не будет еще пятьдесят лет. Так что, мне пришлось осваивать старомодную технологию.

Она оказалась на удивление эффективной.

Я шел по Мэйн стрит к телефонной будке на углу Линкольна и Лафайета. Внутри был таксофон. Я не видел таких с детства. Но он нужен был мне не для того, чтобы позвонить, мне нужна была телефонная книга. Она была на удивление тонкой. Конечно, в 1946 году во всем округе было всего несколько тысяч человек, и у большинства из них не было телефона.

Я открыл ее и провел пальцами по странице к Уинну, Феликсу Р. Он жил в западной части города рядом с железной дорогой, вероятно потому, что это место находилось в нескольких минутах ходьбы от средней школы.

Из материалов дела двадцать первого века я знал, что Уинн слетел с катушек, в то время как преподавал там вместе с Мэвис. Мэвис была потрясающе красива. Она излучала эротику, которая могла свести с ума любого мужчину. Но большинство парней подчиняются правилам, а Уинн этого не сделал.

Уинн тискал ее и приставал, то есть делал то, что мы называем сексуальным домогательством. Но еще в 1946 году ребята назвали бы это «флиртом». В любом случае, Мэвис это не нравилось, и она пожаловалась в департамент образования, но там ее проигнорировали. Пока однажды Уинн не сорвался и не попытался трахнуть Мэвис прямо на ее учительском столе.

Крики Мэвис о помощи привлекли народ, и пара учителей-мужчин оттащила Уинна от нее. Все это было настолько неслыханным и неловким для департамента, что они скрыли это, уволив обоих. Это было справедливо? Тогда они думали так.

Результатом было