За чертой

стойку, как маркиз Куинсбери, поднял кулаки, левую ногу выставил перед правой.

У меня не было времени прыгать как джентльмен Джим. Так что, я сказал с отвращением: «Ты серьезно?!» — и пнул его в промежность.

Со стороны Джимми было очень любезно расставить свои ноги, что сделало удар намного более эффективным. Я вложил в него всю свою неудержимую ярость, и он подкинул Джимми на пятнадцать сантиметров от земли.

Он издал громкий сдавленный хрюк и согнулся пополам. Это было удобно, так как означало, что мне не нужно было высоко поднимать колено, чтобы ударить им по его лицу. Я услышал, как ломались лицевые кости. Джимми-мальчик теперь не будет таким красивым или же мужественным, как раньше.

Он упал на землю. Я наклонился, схватил его правую руку и выдернул ее из его тела. Затем вонзился в нее пяткой. Он мучительно закричал. Громкий хруст костей был музыкой для моих ушей. Это может показаться жестоким, но именно эта рука ударила мою жену. Отныне он не сможет ею сделать то же с другими женщинами.

Все это заняло, возможно, пять секунд. Я повернулся к его друзьям, вытащил Асп, раздвинул его легким движением руки и сказал:

— Кто из вас, придурков, следующий?!!

Самый большой из них закричал: «Это нечестно!» — и бросился на меня. Я — эксперт во владении Аспом. Им надо быть, если вы занимаетесь полицейским делом. К тому же, я спешил вернуться в Мэвис. Так что, я подкосил его колено одним ударом. Я не знаю, насколько развита ортопедическая хирургия в сороковых годах, но был уверен, что НЕКОТОРЫЕ связки они сшить смогут.

Я повернулся, махая Аспом, и кричал:

— Кто-нибудь еще?!!

Крысы разбежались. Джимми лежал на земле в позе эмбриона и громко стонал. Сам он был в дерьме. Другой парень плакал, как маленькая девочка.

Все это отвлекло меня не более чем на двадцать минут. Но когда я вернулся в зал, то к своему абсолютному ужасу обнаружил, что Мэвис там больше нет. Хуже того, Уинна тоже не было.

Я бывал в трудных ситуациях, не хуже, чем в тот день, когда потерял Мэвис. Но этот пустой стул чуть не убил меня. Я пробормотал себе под нос: «Только не снова!!» — и ринулся к своей машине.

Единственным логичным местом был дом Уинна. Я знал, где он жил, благодаря вчерашнему визиту. Я не знал, насколько он опередил меня, но это не имело значения. Я собирался прибыть туда вскоре после начала любых мероприятий, которые он запланировал.

Висконсин 27 была заасфальтировано, но это была все еще очень узкая дорога. У моего верного родстера 1940 года был один из классических двигателей Fоrd 239 с плоской головкой, столь любимый гонщиками пятидесятых годов. Я не знал, на чем ездил Уинн, но был уверен, что я быстрее.

Я проехал примерно двадцать девять из тридцати двух километров между Кресендом и домом Уинна со скоростью сто двенадцать километров в час. И это по дорогам сороковых годов на автомобиле сороковых годов. Чуть