Пробуждение Галатеи

ударила и всё разбила.

— Жаль, — её личико погрустнело, — мне бы очень хотелось взглянуть на твою работу, — печально улыбнулась она.

— Идём, я найду тебе одежду, — Пигмалион взял её за руку и повёл в комнаты.

— Разве её нужно искать? — удивилась Галатея. — Разве у меня не было одежды?

— Была, конечно... — неуверенно отвечал он, — но... вчера ты всё отдала беднякам, и сегодня мы как раз должны были сделать тебе новый гардероб, — опять соврал он.

— Хорошо. Я умею шить, — вдруг сообщила она.

Едва они сделали несколько шагов по полу мастерской, усыпанному осколками статуй, как Галатея вскрикнула и замерла на одной ножке.

— Что, что случилось? — испугался Пигмалион.

— Я, кажется, поранила ногу, — слёзы показались из её глаз.

Пигмалион легко подхватил её на руки и понёс в комнату. Усадив поудобнее на диван, осмотрел ранку. На пяточке действительно была самая настоящая ранка, из которой сочилась живая кровь. Влюблённый художник склонился к ней и приник к ранке губами.

— Что ты делаешь? — дёрнулась Галатея.

— Я должен удостовериться, что в ранку не попал осколок, — улыбнулся он и крепко охватил её ножку. Отсосав кровь, заклеил ранку бактерицидным пластырем.

Потом он подобрал для Галатеи несколько своих рубашек.

— Вот, — улыбнулся он, — пока придётся ушить их, а потом я куплю тебе много платьев.

— Хорошо, — она с милой улыбкой кивнула головой, — только... ушить... не получится... Они слишком велики для меня, — Галатея смутилась, — может, я выкрою из них что-нибудь новое?

— Конечно! — Пигмалион растянулся в довольной улыбке.

Она действительно оказалась искусной мастерицей и через два часа предстала перед Пигмалионом, когда он убирался в разгромленной мастерской.

— Тебе помочь? — тихо спросила она своим мелодичным голосом.

Он вскинул на неё глаза и уже в который раз потерял дар речи. Девушка стояла перед ним, одетая в бледно-фисташковую льняную тунику, которую она соорудила из двух его рубашек. Туника выгодно подчёркивающую её восхитительную фигуру и нежный оттенок кожи. Длинные волнистые волосы были собраны высоко на затылке в пышный хвост, спускавшийся до талии.

— Так тебе помочь? — повторила она и рассмеялась.

О, её смех показался ему музыкой!

— Нет, нет, — опомнился он, — не хватало пораниться ещё раз.

С этого дня будто само солнце поселилось в доме художника. Новорожденная оказалась талантлива во всём — она чудесно пела своим серебряным колоратурным сопрано [2], прекрасно танцевала, умела рисовать и хорошо чувствовать цвет и гармонию формы, изумительно двигалась в танце. Кроме того, Галатея была великолепной хозяйкой, любая домашняя работа, рукоделие так и спорились в её умелых ручках. А Пигмалион быстро привык к восхитительной стряпне Галатеи, он искренне не понимал, как раньше мог питаться полуфабрикатами. И был у неё ещё один талант, которым в особенности восхищался Пигмалион — она никогда не спорила и не повышала голос. Если же её что-то огорчало, огромные чёрные глаза затягивались слезами, а во всём точёном личике сквозили такая печаль и боль, что у Пигмалиона останавливалось ...сердце, и он готов был свернуть горы лишь бы вернуть улыбку на