Пробуждение Галатеи

любимое лицо.

Однако наш художник не был полностью счастлив. Причина оказалась проста и неожиданна для него — равнодушие Галатеи. Оживив её, он надеялся сразу отдаться всем радостям любви, сполна насладиться близостью с предметом своей страсти. Но... Нет, безусловно, Галатея была приветлива и добра с ним, и всё-таки сердце её молчало, оно не умело любить так, как любил Пигмалион. Мастер терпеливо ждал, надеясь своей добротой и заботой пробудить в ней ответное чувство, зажечь искру в её душе и теле. Дни проходили за днями, но ничего не менялось. Галатея, будто дитя, не догадывалась о его страданиях. А он действительно сгорал в пламени своей неразделённой любви. И постепенно видеть её хрупкий стан, слышать мелодичный голос стало для Пигмалиона невыносимой мукой. Он всё чаще стремился остаться один, чтобы не видеть перед собой её недоступные прелести.

— Уж лучше бы она оставалась статуей. Тогда, по крайней мере, мне не было бы так обидно, — иногда думал Пигмалион и тут же в страхе ругал себя за это. — Может, я просто не её тип? — приходила ему тревожная мысль. — Может, ей не нравятся мои чёрные жёсткие волосы, грубые сильные руки? Или я слишком высок. А ещё... она всё время опускает головку, если я смотрю на неё долгим взглядом, она старается не встречаться со мной глазами. Значит... ей не нравятся мои тёмно-синие глаза, холодные и колючие! Ах, если бы я мог стать кудрявым голубоглазым блондином!

Однажды он решил поговорить с Галатеей.

— Любовь моя, — осторожно начал он, — ты... счастлива со мной?

— Конечно, — она удивлённо вскинула на него свои глаза, утопила его в чарующем взоре.

— Я говорю не просто о каких-то обыденных вещах, — стал объяснять Пигмалион, — я говорю о твоём сердце. Довольна ли ты, как мы живём?

— Да, я всем довольна, — улыбнулась Галатея, но в её глазах промелькнула печаль.

— Не лги мне! — внезапно рассердился Пигмалион. — О! Ты — типичная представительница своего хитрого пола, ты лжёшь мне, скрывая свои истинные чувства. Ведь ты же не любишь меня!

— Я... я не знаю! — слёзы показались на её глазах. — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

— Потрогай! — он схватил её руку и прижал к своей груди. — Чувствуешь, как бьётся моё сердце?!

— Да, — испуганно прошептала она и задрожала.

— Оно изнывает от любви к тебе! — Пигмалион смотрел на неё точно безумный. — А ты... ты — ожившая статуя, не способная любить! — вдруг выпалил он в сердцах и сразу замер, осознав, ЧТО он сказал.

Галатея как-то сжалась и, закрыв лицо руками, бросилась в мастерскую. Сорвав с себя платье, она с рыданиями принялась обмазывать себя размятой, приготовленной для лепки глиной.

— Я знаю, я чувствую что со мной что-то не так, мне всё время чего-то не хватает, но я не знаю чего, — кричала она. — А ты... ты требуешь того, чего я не знаю! Раз ты считаешь меня статуей, лучше верни меня обратно! Сделай меня куском мёртвой глины и