Мэри

кого из вышеописанных людей не было настроения рассмотреть его внимательнее.

«Свет, потушите весь этот фейерверк», — сказал таинственный третий сторожу и дежурному врачу глухим, не требующим возражения голосом.

Дверь в секционный, зал открылась, двое ученых и загадочный третий двинулись вперед, освещая себе путь электрическими фонарями.

— Седьмой стол, — шепнул нейрохирург профессору, — держитесь! Вы получали от нас видеокассеты, снимки, компьютерные данные. Мы: хм, видите ли: феномен, более детальный осмотр будет...

— Да помолчите вы, — выдавил из себя вибрирующим голосом профессор, сжимая потными пальцами эбеновую трость с серебряным набалдашником.

— Осторожно, господа, вот тут.

Троица окружила секционный стол. На нем была прикреплена табличка:
НЕ ТРОГАТЬ, ОСМОТР ВОСПРЕЩЕН!

И далее:

Юрий Гусаков, род. 50, умер 93.

Возраст: 43 года.

Причина смерти: пищевое отравление.

Пол: подлежит сомнению.

Простыня, шурша, сползла с трупа, и три световые точки стали ощупывать тело лежащего.

— Прошу внимания, — прозвучал в тишине голос нейрохирурга, — светите сюда, — он надел хирургические перчатки и осторожно приподнял распиленную заранее черепную коробку трупа.

Фонарь профессора на секунду застыл на месте, затем заплясал в его руках и грохнулся на кафельный пол морга.

— О боже, дайте ваш... фонарь и лупу, — голос его был похож на шорох разрываемой туалетной бумаги.

После быстрого осмотра наступила пауза.

— Ну, что я вам говорил? Сделайте глуг5окий вздох, — улыбнувшись, прошептал доцент, нащупывая у себя в кармане пузыречек аммиака.

— Спер... Спер...

— Сперматозоиды, — заключил за профессора нейрохирург, — правда, уже мертвые.

— Что-то я не врублюсь, где мы находимся, — усмехнулся третий гробоподобный.

— Отче наш, что же у него тогда там?

— Профессор, не будьте идеалистом: в головке, да, я вас правильно понял? — нейрохирург театрально щелкнул пальцами — извольте наслаждаться, господа, сконцентрируйте световые лучи на этой крошке.

— Ого, сорок пять — сорок семь, — опять в разговор вмешался третий, невозмутимо стоящий рядом.

Тем временем лучи скрестились на чудовищном гигантском, мохнатом предмете. Два металлических стержня блеснули, расширяя уже ранее исследованную головку фаллоса, диаметром 8—9 сантиметров. Внутри головки находился серо-белый человеческий микромозг.

— Мыслил спермой, действовал хуем, — мрачно заключил человек в штатском.

— Попрошу вас не выражаться! — вспылил нейрохирург, пожалев, что взглянул в цепкие, как болотная трясина, глаза неизвестного. Ноги у него подкосились, а из парализованных объятий он выпустил лишенного сознания профессора патанатомии.

И уже вторично по моргу прокатился грохот: два тела рухнули. Звякнув, отлетели в сторону очки профессора из Норильска, он лежал вниз лицом, из разбитого носа выползала черная лужа крови. Доцент лежал поодаль с безжизненным белым лицом.

— Эй, антиквары, — раздался голос третьего, — живо врубите свет! Свет! Ебанный в рот!
ЧАСТЬ I.
БОСС.

Зайчик, зайчик ты в лесу,
Помоги поймать лису.
(детская считалка)

Полковник Александр Псина, войдя в кабинет Босса, застал его за весьма странным занятием: Босс что-то нервно перелистывал и матерился. Огромный стол его был завален какими-то фолиантами и рукописями.

— А, Псина, заходи, заходи, — обратился он к и так уже вошедшему сутулому человеку, — присаживайся. Вот: ну прям башку себе сломал. И это умные люди писали, — он кивнул на кучу макулатуры по оккультизму, некромантии и кабалистике.

— Простите, Босс, зачем вам