Перевоспитание Гермионы

Кормил питомца-сову, которая почти не подавала признаков жизни (хотя еда исправно исчезала). Не один час я просидел за столом, проникаясь птичьим молчанием и, кажется, находил умиротворение. Снейк пообещал отмазать меня от служебных совещаний, от меня требуется лишь не показываться на глаза. В этом умиротворении и был составлен План.

Я никогда не забуду тот день, когда спокойствие Гермионы уподобилось Титанику. Айсберг ещё не показался, но его предчувствие ощущалось сильней и сильней. Этим айсбергом оказался тест профессора Снейка, который Гермиона благополучно «провалила». Разумеется, в кавычках. Гриффиндоры опустились ешё на несколько баллов ниже. Самооценка Гермионы существенно надломилась. (Вечером Снейк ухахатывался, рассказывая, как «эта бл*дь выбежала из класса вся в слезах»)

«Всё идёт по плану! — радовался Снейк. — Джинни, ты — гений!»Ещё до теста мы приняли меры, так что личная успеваемость Гермионы по-тихоньку падала. Прежде уверенная в себе девушка приходила ко мне понурой, предлагая мне свои малообоснованные гипотезы, без конца ссылаясь на профессора Снейка и его козни. Я лишь разводил руками, ведь реальных доказательств у неё не было.

«Может тебе просто стоит лучше готовиться к урокам?»

Я взрастил, я дал воду зерну, посеянному Снейком. Впервые за свою жизнь Гермиона столкнулась с чем-то, с чем не могла справиться. До этого всё шло как по маслу. Она никогда не задумывалась, сколь болезненным бывает опыт неудачи, особенно если он растягивается на длительный срок. Тяжелее же всего — бессилие. Тщетные попытки найти виноватых. Конспирологические бредни...

А ведь и правда, раньше она частенько позволяла себе быть надменной, бравировать эрудированностью перед менее «талантливыми» ребятами...

«Талант? Секундочку, профессор Даблдор!... Вы сказали «талант»?! А что если это и правда был всего лишь талант, который я вдруг утратила?!»

«Такое бывает, — поддакивал я. — Всё дело в таланте».

Я пытался по-отечески утешить её. Она не высыпалась. Мало ела. Ходила как зомби.

В конце концов она приняла моё «ненавязчивое» предложение. Я правда не уточнил, чему буду её учить, но она поклялась быть предельно лояльной мне как репетитору. Бедная девочка до того отчаялась, что утратила проницательность. Впрочем, ей простительно быть обманутой, ведь мы с профессором Снейком старше и опытнее, а она, хоть и начитана, но в том, что касается жизни, ещё очень-очень наивна.

Больше всего на свете Гермиона гордится принадлежностью к школе Гриффиндор, вовсе не знаниями как таковыми. Знания она считает производным, ведь только в кругу схожих людей можно быть тем, кто ты есть. Да и вообще быть кем-либо.

Объектом же всемерного презрения Гермионы всегда были Слизерины, особенно та их часть, которая принимает активное участие в «коррупционной схеме», — те самые девочки-студентки, которые задирают свои юбочки в угоду коррумпированным преподавателям, демонстрируя радикальное отсутствие нижнего белья. Гермиона злится, едва припоминая глупые сплетни, которые как мелкие мошки роятся в мелких умах потаскух. Назойливые перешёптывания в коридорах университета. Разговоры о том, что профессор Снейк вместе с другими преподавателями возит девочек-студенток в загородный дом, где проводятся «дополнительные пересдачи».

«Ууух! Как же я их ненавижу! — шипит Гермиона. — Если 

---

---

Вернуться назад