его пальцы на его целой протянутой мне руке. Падая вместе с ним, и отпустил его. Отпустил тогда, когда уже не мог удерживать самого себя от нарастающего стремительно давления. Сама вода вырвала меня из рук надвигающейся смерти. Она вырвала меня из глубины. Я даже плохо помню этот последний момент, когда у меня помутнело в глазах, и поплыли красные круги, и меня выбросило вверх. Это баллоны, сопротивляясь падению, тащили меня наверх. Гелиевая смесь не давала мне уйти на дно вместе с Дэниелом и этим обломком самолета. Даже свинцовый пояс почему-то не смог удержать меня на глубине.
Я помню, как Дэниел разжав свои пальцы, отпустил мою руку, и я полетел медленно вверх из глубины. Баллоны как поплавок вытолкнули меня оттуда из черной бездны океана.
Последнее, что я видел это его ту уцелевшую правую руку, протянутую ко мне, раскрытые пальцы. Руку Дэниела застывшую в толще воды. Это отпечаталось в моей памяти навечно.
Носовая часть самолета падала в пропасть с огромной скоростью, рассыпая в толще воды из развороченного трюма блестящее золото, которое сыпалось сверкая слитками в океанской бездне, и вскоре я уже не видел ни Дэниела ни обломка рубки самолета ни этого падающего вослед за обломком носа самолета золота. Все поглотила чернота бездонной бездны.
Из глубины раздался оглушительный взрыв. Это взорвались баллоны Дэниела в кабине пилотов и ко мне из глубины со скоростью пули поднялись большие пузыри сдавленного воздуха и остатков гелия из тех раздавленных давлением баллонов. Баллоны акваланга взорвались в рубке
самолета. Они должны был, как бомба разнести всю кабину Боинга под внешним нарастающим давлением воды.
Я надеюсь до сих пор, что это Дэниела и убило там внизу пока носовая часть самолета падала в трехкилометровую бездну океана под склоном островного того плато. То, что я тогда видел, до сих пор сотрясает ужасом меня. Дэниел упал вместе с тем обломком самолета на самое дно пропасти и хорошо если он погиб от того взрыва.
Я смотрел в черную пустоту подо мной, и я плакал. Слезы лились у меня из глаз. И я не мог их смахнуть ничем. Я был в маске и теперь на почти трехсотметровой глубине под давлением воды и в состоянии панического шока. Я не помню даже, сколько пробыл вот так, болтаясь над океанской бездной, в очередной раз просто вися за счет баллонов гелиевой смеси в толще воды. Лишь слабо работая ластами и ногами.
Я поднял голову вверх и увидел их. Они висели надо мной. Эти те, кто охотился на нас.
Они также висели в толще воды и смотрели на меня через маски пуская пузыри из фильтров аквалангов и освещая меня сильным светом мощных фонариков. Сосредоточив сконцентрированный их общий свет на мне под собой. Они видели меня в почти полной уже ночной темноте воды и ждали меня, когда я начну подъем. Они понимали, что у меня нет выбора, как идти только вверх и