В тихом уголке камбуза, ожидая, пока сварится кофе


позже, когда я была в колледже, я попыталась найти ее. Я много времени потратила на поиски, но все без толку. Впрочем, думаю, это другая история.

Когда я попала домой, я переоделась. Все еще шел дождь, но теперь это была скорее морось, чем дождь. Я села за пианино, смотрела на клавиши и слушала звук дождя. Мне так и не захотелось играть что-нибудь. То, что я увидела в зеркале в холле, продолжало крутиться у меня в голове. Отражения мистера Тромблей, разделяющего длинные светлые волосы Беверли. Отражения его пениса, гладящего ее ухо. Его странное синкопированное движение. И потом — Беверли, берущая его в рот. Но больше всего, правда, то, как ее глаза смотрели сквозь щель в двери музыкальной комнаты, будто они искали меня, будто они знали, что найдут меня.

Я не могла понять этого. Я прекратила пытаться. Я начала практиковаться. Я лихорадочно играла, час за часом. Не уверена, что слышала, что играла. В основном, я слышала короткий смешок Беверли.

«Будешь ужинать?» — спросила мама.

«Иди на хуй». Я не сказала этого на самом деле, но это... эти самые слова были у меня в голове. Я никогда раньше не говорила «хуй» вслух. Я слышала это слово, конечно, но никогда не задумывалась над ним. «Нет, — ответила я маме, кисло взглянув. — Я ...не голодна. Да ты и в магазине не была».

Я закончила играть гораздо позже, чем надо было.

А когда я, наконец, легла в постель, я играла с собой.

Я раньше никогда этого не делала этого. Мылась, конечно, но ни с чем в уме... кроме мытья.

Но и тогда у меня в уме ничего особенного не было. Обессилевшая, я лежала на покрывале. Мама ушла спать несколькими часами ранее. Свет в коридоре все еще горел; я не закрыла свою дверь до конца, и желтый свет растекался по углу кровати. Если я не выключу свет, мама разозлится, но мне было все равно. Я задрала ночнушку к подбородку. «Ты моя призовая ученица», — услышала я слова мистера Тромблей. «Призовая ученица». Его руки держали мои, показывая им, как делать это. «Твои соски такие милые, — сказал он. — Прикоснись к ним так». Я прикоснулась. Я трогала их так, как он хотел. «Ты такая красивая, — сказал он мне. — То, как ты ласкаешь себя. То, как я ласкаю тебя». Он опускал свои руки по моему животу. «Такой гладкий, — сказал он. — Такой идеальный. Ты великолепная девушка. Просто великолепная. Твой маленький животик, кудряшки такие мягкие, едва ощутимые, едва ощутимые, превосходно, превосходно, превосходно».

«Позволь мне потрогать тебя, — сказал он. — Позволь мне почувствовать, какая ты превосходная. Ох, слегка скользкая. Ты, чертенок! Хорошо».

Экспериментируя, я нашла клитор. Я тогда не знала, как он называется. Я лишь знала, чего он хотел. Я вздрогнула.

«Ох, — сказал мистер Тромблей. — Тебе это нравится! Я так и предполагал». Его язык прошелестел по моему запястью. «Ох, это так странно». Я это сказала, или он? Мы продолжили делать это. 



Гость, оставишь комментарий?
Имя:*
E-Mail:


Информация
Новые рассказы new
  • Интересное кино. Часть 3: День рождения Полины. Глава 8
  • Большинство присутствующих я видела впервые. Здесь были люди совершенно разного возраста, от совсем юных, вроде недавно встреченного мной Арнольда,
  • Правила
  • Я стоял на тротуаре и смотрел на сгоревший остов того, что когда-то было одной из самых больших церквей моего родного города. Внешние стены почти
  • Семейные выходные в хижине
  • Долгое лето наконец кануло, наступила осень, а но еще не было видно конца пандемии. Дни становились короче, а ночи немного прохладнее, и моя семья
  • Массаж для мамы
  • То, что начиналось как простая просьба, превратилось в навязчивую идею. И то, что начиналось как разовое занятие, то теперь это живёт с нами
  • Правила. Часть 2
  • Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь. Что, черт возьми, только