Степанида

Серая холодная пелена окутала небо, вязкой сыростью сковала липкий воздух. Наступила темнота.

«Не ходи за ворота», — он брёл по грязному городу, не разбирая дороги. Центр всегда развлекал его обилием вариантов. Только в этот раз хотелось взвыть от тоски. Мерзкое осеннее настроение продавило дно. Мысли цеплялись за последние клочки надежды, липкие хвосты выскальзывали из рук, он летел в чёрную дыру. Срывался с места, бросался в переулок, находил себя возле витрины ресторана. В меню сегодня сладкие парочки. Твикс, мужчины с Марса, женщины с Венеры. Они не знают, что такое дно. Они не видели глаза старости. Они моя зависть, моя гордость, моя печаль, моя совесть.

Он летел дальше в чёрную дыру. В свою квартирку на Ангарской. Где в кладовке давно уже припасена верёвка и мыло. Так, на всякий случай. Вдруг наскучит жить. С кем не бывает? Он бы хотел закончить жизнь весёлым и красивым, молодым и богатым. А закончит бедным и злым, больным и ужасным. В его страданиях нет чужих амбиций, он сам виноват, что остался один.

Так он думал, поглаживая верёвку в кладовке, прикидывая, как она ляжет в крюк на потолке, примеряясь, как лучше избавить себя от шансов на чудесное спасение. Вытянуть ножку к секции, вцепиться пальцами в крюк, достать припасённый нож из кармана — все девчата хороши, выбирай на вкус.

Голод вновь выгнал его на улицу. Моросящий дождь приятным покалыванием встретил возле перехода.

— Дождь, я тебя обожаю! — он вытянул руки в стороны, заставив парочку, стоявшую рядом под одним зонтом, испуганно шарахнуться в сторону. Задрав лицо к пепельному небу, он блаженно улыбался. Дождавшись красного, он не спеша отправился в опасный путь через четыре полосы. Но как назло пустынная дорога не предвещала надёжного избавления. Временная игра в кошки-мышки утомила невозможностью продолжения. Хоть и позабавила. Он искал пьяной поножовщины — геройской смерти в объятиях таинственной незнакомки, требующей спасения в этот час ночной.

Вместо поножовщины наткнулся на кинотеатр. Очередь в кассу выстроилась на двадцать человек.

«Что-то интересное дают», — мелькнула пьяная мысль. Он с шестнадцати лет не пил, как заблевал тогда чужой туалет, так и не пил.

Молодёжь вокруг временно вызвала в нём чувство паники. Обычно он сторонился Твиксов, Марсов и особенно Венер. Но сейчас он хотел заглянуть за кулисы, посмотреть, что же там такого вечного. Почему они всё время целуются и так счастливы? Ему хотелось приблизиться к людям, украсть их эмоции. Поэтому он решил выбрать самую красивую, самую влюблённую девушку и насладиться её счастьем. Просто смотреть на неё, думать о ней, представлять себя на её месте. Как она капризно отдаёт себя по частям: сначала ручку, потом щёчку, губки, наконец постель. Самый интересный момент, он бы не пропустил не единой секунды этого события. Бытия.

Глаза его блуждали по тусклому вестибюлю в поисках идеальной модели для фантазий. Он совсем отчаялся, когда неожиданно в углу обнаружил высокую рыжую девушку в длинном бежевом плаще, чёрных сапожках на шпильке. Она