Степанида

ногу за ногу, оголив толстые икры, обтянутые сапогами. Чёрная юбка до колен вылезла из-под плаща, небольшой разрез приоткрыл бедро.

Он нервно пощёлкал пальцами. Свет ещё не погас, перспектива сидеть с этой барышней весь сеанс его совсем не прельщала.

— Что вы хотите? — буркнул он.

— Пообщаться.

— Я не люблю общаться с незнакомыми людьми.

— Так давайте познакомимся.

— Я не хочу с вами знакомиться.

— Вы даже не хотите узнать, что у нас общего?

Он помолчал.

— Ну хорошо. Давайте, вы скажете, что у нас общего, а потом пересядете.

— А вы угадайте.

Он глубоко вздохнул, задумался, а не пересесть ли ему самому. Глаза начали подыскивать свободное местечко где-нибудь впереди.

— Вы — лезбиянка.

Она заржала как лошадка. Нежной хрипцой.

— А вот и нет. А вот и не угадали! Имя у нас с вами общее.

Он посмотрел на неё презрительно. Ухмыляясь, оценил её умственный потенциал.

«Всё-таки надо валить с этого ряда», — решил он, окончательно утвердившись в выборе следующей локации.

— Не верите? — девушка задорно развалила ляжки ещё шире, съехав по креслу. — Вот смотрите.

Она достала из сумочки паспорт в рубиновой обложке и протянула ему.

Он быстро развернул последнюю страницу, замер на рыжей роже, лыбящейся даже на фотографии, удивлённо провёл глазами по незамысловатым печатным буковкам, выведенным в латинской и русской раскладочке:

«Степанида Маргарита Ивановна»

2

«Ну и что, что Степанида?» — Стёпа нервно сжимал кулаки в карманах. По дороге домой он начал пинать всё подряд. Дошло до того, что, остановившись возле фонарного столба, он решил испытать его на прочность. Теперь он хромал. Правая нога приятно ныла в голени, он и раньше любил боль. Она отвлекала, развлекала, она успокаивала, как заботливая нянька. Она напоминала, что есть грань между жизнью и смертью. Он любил боль.

Воспрянув духом, он нагло перешёл четырёхполоску по диагонали. Одинокий водитель даже не посигналил: сбавив ход, вежливо объехал, как будто выражая солидарность с невозможностью быстрого разрешения, с необходимостью скорейшего избавления.

Зарывшись в конуру, Стёпа уснул мёртвым сном.

На следующее утро пришло прозрение. Так всегда бывает после невыносимого дня одиночества. Жизнь немного осветилась красками. Он позавтракал, насвистывая, пока готовил яичницу. Включил телевизор, чтобы не отставать от жизни. Работы у него не было, Стёпа рано ушёл на пенсию. У военных выхлоп короткий. За выслугу лет насыпали довольствие.

Вышел на улицу, чтобы порадоваться свежим порывам ветра, разгонявшим тучи на небе. С удивлением вспомнил, как дурной сон, рыжуху. Усмехнулся странному совпадению.

Он прожил следующие четыре дня в полной отключке от реальности. Так живут люди, у которых нет цели в жизни, которые, как комнатные растения, дряхлеют в узком горшке, уже даже не надеясь, когда-нибудь пересесть в дивный сад.

К концу недели небо вновь заволокло тучами. Они устремились с севера, неся с собой жуткий холод. Опять он почувствовал шершавый язык верёвки в руке, опять распознал в тенях за окном ведьму, зависшую на метле. Огромный паук проскользнул по стене, или ему показалось. Он дрожал от ужаса, зарываясь с головой под одеяло. Он боялся пошевельнуться,