Венера в униформе. Глава 6: Заповеди блаженства

посмотрю в твою сторону. Это будет для тебя не меньшим мучением. И знай, мой маленький гнусненький братик, что я могу поступить и так. Не будет больше никаких унижений, никаких, даже самых мимолётных издёвок, ты станешь просто пустым местом для меня, о которое даже вытереть ног будет выше моего достоинства. Никогда, даже вскользь ты не получишь от меня даже лёгкой пощечины. Ты будешь тенью ходить за мной глотая слюни, а ночью, когда ты думаешь этого никто не знает, ты будешь яростно надрачивать свой жалкий стручок, кончать, а после заливаться слезами от осознания того, что потерял, так глупо, трусливо... и безвозвратно. Но я буду знать всё, абсолютно всё о твоих страданиях, буду знать, что в темноте своей комнаты, в своих жалких извращённых мыслишках, ты сгораешь от жажды быть раздавленным мною, извиваться под моим каблуком. Ты слышишь? Я буду знать это и не сделаю не единой попытки утолить твою порочную страсть. Долго ли ты вынесешь такую пытку. Я всегда буду рядом, всегда, закованная в эту прекрасную форму, от которой ты без ума, так близко к тебе, что кажется протяни руку и вот она я, но ты, ничтожество, ты поймёшь, как я на самом деле буду далека и недоступна. А ведь раз испив вина к браге уже не возвращаются, верно? Так что, вот тебе выбор. Решай сейчас, потом будет слишком поздно. Ну! Согласен или нет?

Её слова кузнечным молотом чеканили эти заповеди в моем затуманенном разуме. Я понял, что влип по полной. Окончательно и бесповоротно превратившись из мечтательного онаниста в реального раба. Которого быстренько загнала под каблучок не какая-нибудь незнакомая Домина, а родная сестра. От которой не убежать, не скрыться дома. Потому что никакого дома отныне нет, а есть лишь игровая площадка, где я буду исполнять роль плюшевой лошадки для любящей поскакать рысцой Эрики.

Что я мог ей ответить? Нет, я не согласен? Не смешите меня! Только одно оставалось такому ничтожеству, в которое превратила меня моя старшая сестренка. Никакой борьбы, лишь беспрекословное подчинение. Никакого бунта, лишь бесконечное поклонение.

Подмятый под Эрикин каблук, я мог сомневаться в чём угодно, хоть в том, что Земля плоская, только не в том, что смогу сейчас встать и послать её куда подальше со всей её идиотской театральностью. Скорее Земля с орбиты слетит, чем я наберусь сил, чтобы выползти из — под каблука сестры.

Я согласен, сестренка. Согласен на всё, лишь бы ты дарила мне подобное блаженство. Я буду стелькой в твоей туфельке, буду подметкой, об которую ты сможешь вытирать свои чудесные ножки. Я знаю, ты можешь превратить меня во всё, что угодно. И я ничего не смогу с этим поделать. Моя спина навеки станет твоим седлом, и как верная лошадка, я буду катать тебя по нашему дому. Ты всунешь удила мне в рот и будешь править мной, пришпоривая своими острыми каблучками. Ты моя богиня.