Валерка и другие (поэма №2)

строиться!» — дневальный крикнул звонко. На развод

построение, и Саня дал команду: «Второй взвод!

Становись!... Короче, Стасик... посетитель храмов, бля!

Ты кайфуешь... а матрасы убирать кто должен? Я?

Третий раз ты забываешь... ещё раз забудешь, и —

а ты, Стасик, меня знаешь! — за ключом не подходи.

Дрючь в сушилке, в туалете... где угодно! Ключ не дам...»

«Ясно, Саня, — Стас ответил. — Я же... это... не пацан!»

«Ладно! — типа подытожив, хлопнул Саня по плечу

друга Стаса. — Мужеложник!» «Сам ты муже... всё, молчу!»

«Так-то лучше!» Рассмеявшись, поспешили оба в строй...

Стасик, Сане не признавшись, кого он в каптёрке пёр,

был доволен, — занимая своё место, подмигнул

Стасик Мише; бедный парень, нервно дёрнувшись, икнул.

«Ты чего?» — Валерка тихо прошептал, скосив глаза.

Впереди стоящий Игорь мимолётно почесал

через брюки там, где норка у любого парня, и —

улыбнулся Гена, зорко наблюдавший: Гена с ним

с Игорьком, договорился, — Игорёк пообещал...

С Миши пот было полился, но — просох... Ашот скучал...

Саня думал о Валерке... Миша думал про письмо...

Про грядущую проверку думал взводный... И весной

уже пах морозный воздух, и синели небеса... Ротный,

брови сдвинув грозно, в заключение сказал:

«На занятия по классам, рота... вольно! разойдись...»

Шаг печатая, о разном каждый думал... Служба-жизнь

продолжалась. Как обычно... Замкомвзвода Иванов —

парень ладный, симпатичный — ни о чём другом не мог

думать, кроме салабона, но любовь свою таил —

вёл себя с Валеркой, словно для него Валерка был

не предметом его страсти... Так прошло недели две...

Чтоб Васёк не расслаблялся, замкомвзвода отымел

трижды Васю, и три раза... представлял Валерку он,

содрогаясь от оргазма... сероглазый салабон...

брюки спущены... в сушилке крутит попкой... — и, сопя

в Васькин стриженый затылок, сотрясался он — струя

извергалась Ваське в жопу... терпеливо Васька ждал —

не стонал уже, не ойкал, пока Саня его драл, —

содрогалось тело Васьки от неистовых толчков —

Саня Ваську пидарасил молча, яростно, без слов,

потому что... потому что Саня сам себя лишил

мимолётных знаков дружбы — тех, которыми «грешил»

он в каптёрке, обнимая — ...будто в шутку! — пацана:

вдруг Валерка, разгадая, что всё это неспроста,

отшатнётся — вдруг увидит то же самое?... и как

объяснить, что «гей» и «пидер» не одно и то же?... Так

замкомвзвода Саня думал, и — в каптёрке он долбил

Ваську яростно и грубо, — Саня Ваське типа мстил,

потому что испохабил Васька походя ту нить,

что могла бы... да, могла бы две души соединить!

Своей похотью в сушилке Васька всё перечеркнул,

и за это своей дыркой он расплачивался: «Ну,

поиграем в маму-папу?» — Саня Ваське говорил...

наклонялся Васька раком, и — в очко его долбил

Саня яростно и молча... Васька дёргался — сопел,

ожидая, когда кончит замкомвзвода, — не хотел

выходить в тираж Василий, и готов был брать он в рот,

и на то резоны были: лучше Саня, чем Ашот!..

Между тем, душа другая созревала с каждым днём...

Был Валерка благодарен поначалу Сане: он,

замкомвзвода, оказался с ним, салагой, рядом и

спас его от домогательств — от ублюдовой «любви»

оградил его... и может, даже съездил пару раз

черпаку по наглой роже... и — уж точно! — дал приказ,

чтобы Васька извинился... День прошел, и Саня стал

человеком самым близким для Валерки — осознал

вдруг Валерка, что о Сане целый день он думал... и

целый день его глазами выделял среди других —

наблюдал за ним украдкой, сам не ведая