Пришедшая Из Мира Грёз, или вечная сплюшка. (Часть I)

Больше всего меня всегда поражала её способность внезапно и очень быстро погружаться в сон. Вот правда, стоило ей остаться без дела на какой-нибудь незначительный промежуток времени, и пожалуйста! Она начинала мирно посапывать, и ей не мешало ни то, что вокруг были люди, которые громко смеялись, болтали, пели и даже ели шоколадный торт с шоколадным сиропом и печенье с шоколадной крошкой, ни шум проносящихся по дороге машин, ни музыка, ни лекция, если та показалась ей неинтересной...

Вот и сейчас она спала. Положила на стол руки, уронила на них голову и смотрела свои цветные сны. А ведь мы всего лишь ждали, пока мама соберёт нам свои фирменные блинчики с мясом на дачу. К счастью, мама у меня врач без лишних иллюзий и сантиментов и считает эту патологическую способность спать где ни попадя чуть ли не божественным даром — ведь «каждая минута сна так полезна для молодого организма».

Наконец, сборы наши были окончены, я застегнул-таки напичканный Бог знает, чем, рюкзак и в который раз посмотрел на часы, на Спящую Царевну и снова на часы. Мама кивнула:

— Смотрите не опоздайте на автобус, вам ещё до автобусной станции доехать надо.

— Это ерунда, мам, доедем на такси. Пусть ещё немного поспит, я пока пойду переоденусь.

— Ну, как знаешь. Я твоё сокровище будить не буду.

Мама чмокнула меня на прощание и деловито зацокала на какие-то свои загадочные медицинские курсы.

Я упаковал фотоаппарат, сполоснул тарелки, натянул старые джинсы и выбранный наугад свитер, намотал на шею шарф и налил в чашку чая на два-три глотка. Глубоко вдохнул.

Вот не знаю, отчего и почему, но я никогда не любил будить людей. Мне всегда казалось это каким-то кощунством, так что за всю свою жизнь я так и не выработал какого-то определённого алгоритма пробуждения кого-либо ото сна. И, потом, сложно подобрать одну схему, ведь каждый чёртов засоня, которого я вынужден будить по той или иной причине, реагирует на попытки вырвать его из мира снов совершенно по-разному.

Например, мой брат запускает в меня подушкой, троюродный дядя, который младше меня на два года и которого я зову просто Даня, вымаливает ещё пять минут. Одна моя девушка просто не просыпалась ни в какую, а другая и вовсе лежала с каменным лицом, хлопая невидящими (боюсь, иногда и ненавидящими) глазами. Словом, трудное это дело — будить людей. Да. Но к ней у меня уже, сами понимаете, почему, начала складываться какая-никакая схема.

Я выдохнул, поставил перед ней чашку, склонился, поцеловал её в щёку, как можно невесомее погладил по волосам и тихо позвал:

— Милая...

Она с усилием широко распахнула глаза. Затем, поморгав, сфокусировала на мне сонный, непонимающий взгляд и улыбнулась. Тепло так, ласково. Кашлянула, сделала два глотка из чашки, улыбнулась шире и, казалось бы, снова задремала. Но нет — на самом деле это она так просыпалась. Потому что ещё через несколько секунд она подняла голову, потёрла лоб и спросила бодро:

—