Сколько стоит шанс?

слушать его бархатистый голос...

Я и не заметила, как уснула. Мне снился Шурик, такой большой и мягкий, теплый, заботливый и нежный, но почему-то голый в одном переднике. Он очень смущался и выглядел еще более забавным, чем вчера ночью или сегодня утром. Я обнимала его, ощущая животом его твердеющее достоинство, но не торопилась отдернуть передник, хотя внутри у меня все горело. А его большие ладони лежали на моих плечах, и это было так здорово и так реалистично, что мне совсем не хотелось просыпаться.

А потом вдруг что-то изменилось. Лицо Шурика исказила болезненная гримаса, он побледнел, посерел, схватился за горло и повалился на пол, цепляясь скрюченными холодными пальцами за мои лодыжки.

Я вскрикнула и села на постели. Рядом прямо на полу на коленях стоял голый по пояс Егор. Он смотрел на меня в недоумении.

— Что... ты здесь делаешь? — тяжело дыша, спросила я.

— Я услышал твой крик, — он нервно передернул плечами.

— Неправда, — запротестовала я, неожиданно понимая, что он действительно врал.

— Не ори, дура, — он закрыл мне рот рукой, хотя я и не собиралась орать. — Ты хоть представляешь, куда ты нас всех тянешь? Ты хоть представляешь, что с нами со всеми этот Степан Борисович сделает?

Эффективно — идти в наступление там, где тебя почти прижали к стенке. Я опустила глаза.

— Все так серьезно? — наконец смогла выдавить я.

— Серьезнее некуда, — кивнул Егор.

Степан Борисович это ключевой папин партнер, отец Олега. А Егор ...работает в папиной компании старшим экономистом. Меня в дела компании не посвящают — по папиному мнению место женщины дома с детьми и хозяйством. Образование ей не обязательно, хотя я и училась в одном небезызвестном университете в Англии — тоже, кстати, не без помощи Степана Борисовича. Там я, собственно, и познакомилась с Олегом...

— Сможет твой Шурик заплатить полтора миллиона долларов — вопросов нет, отменяем свадьбу, посылаем нафиг Борисыча и его сынка, и живем себе припеваючи, — с ухмылкой говорил Егор. — Вот только мне кажется, что даже если твой друг продаст все свое имущество, там и ста тысяч не наберется. Так что будь паинькой и не выкаблучивайся — сказал папа, что свадьба через неделю, значит, через неделю...

— Значит, вот она, моя цена — полтора миллиона? — горько усмехнулась я. И вдруг снова разрыдалась, уткнувшись лицом ему в плечо.

— Ну-ну, сестренка, не плачь, — Егор гладил меня по волосам, пытаясь успокоить, но мне было так обидно, что хотелось кричать.

Его рука тем временем спустилась мне на спину. Я почувствовала, как его сердце вдруг забилось быстрее. Я попыталась отстраниться от него, когда его пальцы проникли мне под спинку платья.

— Что ты делаешь, Егор? — прошептала я в ужасе, осознавая, что именно он делал.

— Должен же я знать, — с придыханием проговорил он, — за что такие деньги платят? И вообще — стоишь ли ты этого?

— Я буду кричать, — со злостью прошипела я.

— А я буду бить, — горячо выдохнул он мне в шею, прижимая меня к себе