Даня Данила

думал, что так получится! Зря я остался.

У него встал. И он был готов сгореть от стыда. О боже! Как пацан! Ну натуральный ребенок. И ведь ему даже в голову не пришло, что я мог его спровоцировать намеренно. Все, я больше не могу слушать этот поток извинений и сдерживать себя. А хрен с ним, будь, что будет, подумал я.

— Т-ш-ш, — я приложил палец к его разбитым губам и мягко поцеловал.

Он от неожиданности приоткрыл рот и позволил моему языку беспрепятственно проникнуть внутрь. Он пах виски и на вкус — виски. Опьяняет. Сладко. Он видимо очнулся, резко прервав наш поцелуй, испуганно посмотрел на меня.

— Саш, ты чего? — я проигнорировал его вопросы и начал выцеловывать свое имя на его шее.

Он возбуждающе застонал. Чувственный мальчик. Он пытался сопротивляться. Но как-то я в искренность этих попыток не поверил и просто завел его руки за голову и, придерживая одной рукой, другой начал гладить его грудь и такой соблазнительный плоский живот. Посмотрел ему в глаза, а он чуть не плачет. Губу закусил и глаза на мокром месте.

— Ты чего, маленький? — напугал я его, что ли, своей напористостью?

— Саш, ну зачем я тебе, а? Развлечься решил? Саш? — и жалобно так на меня смотрит.

Блин! Да ведь я действительно его напугал. Ой, дура-а-а-ак. Он же не баба в конце-концов, которую на улице сняли перепиха ради, у него же гордость. Ну, почему я сначала делаю, а потом думаю. Ему же, наверное, романтики какой-то хочется, прелюдий. Я отпустил руки, обхватил ладонями его лицо, заглянул в глаза. Осторожно поцеловал в висок, потом слизнул готовые вот-вот сорваться слезы.

— Прости дурака, — пру на пролом, — Прости малыш, давай все сначала? — я протянул ему руку, — Александр.

— Даня. Данила, — исправился он и пожал мою ладонь, я взял его тонкие длинные пальцы и прижался к ним губами.

— Знаешь что, Даня-Данила, а пойдем «Чародеев» смотреть? Это, между прочим, мой самый любимый фильм.

— И мой, — застенчиво признался Даня.

Вроде повеселел. Я взял его на руки и понес в гостиную. Осторожно посадил на диван, сунул стакан виски с растаявшим льдом, подумал, долил еще, бросил льда, пододвинул фрукты поближе, что бы ему ни пришлось тянуться за ними. Несколько секунд смотрел на него, подошел, взял за подбородок и нежно коснулся разбитых губ. Диск должен быть в прихожей. По крайней мере, я его где-то там в последний раз видел. Грязная коробка лежала рядом с разрезанной кроссовкой. Вернулся, поставил диск в проигрыватель, устроился поудобнее на диване. Даня, стараясь не привлекать моего внимания, беспокойно возился на своем месте.

— Малыш, что-то не так?

— Да нет, просто устроиться не могу, все болит, укол отпускает наверное.

Я осторожно притянул его к себе. Даня положил голову мне на плечо, поудобнее на мне устраиваясь.

— Ногу вытяни, — я обнял его, он вздохнул, но ничего, вроде не испугался, — тебе ребра не больно? — прошептал ему на ухо.

— Нет, кажется,