Даня Данила

выгибается, громко стонет, я чувствую, что вот-вот кончу, начинаю быстрее двигать рукой. Чувствую, что на пальцы начинает течь что-то теплое, липкое. Кончаю. Он падает мне на грудь без сил. Я целую его куда-то, кажется в висок. Он на секунду открывает глаза, улыбается и засыпает. Я не шевелюсь. Мне сонно и лениво. Мне хорошо. Мне приятно чувствовать его на себе. Он, кажется, совсем заснул, я обнимаю его, осторожно, чтобы не задеть синяки на ребрах. И засыпаю вслед за ним.

— Саш, Саша! Ты где?

Я на кухне, пытаюсь соорудить перекус. Даня сидит в постели, прижимая к груди простыню, чем-то подавленный.

— Привет, малыш, жрать готовлю, а что?

— Мне бы одеться и...

— Ты домой собрался? — мне как-то холодно стало, — я думал, что ты останешься. Ну, у тебя нога болит и все такое, кто-то же должен за тобой ухаживать, ты ведь ходишь даже с трудом.

— А мне можно остаться? — он с надеждой посмотрел на меня.

— Сам-то как думаешь? — спросил я, присаживаясь рядом с ним. Господи, да я никогда не поверю, что ему 28! Это каким же человеком надо быть, что бы всю детскую чистоту и непосредственность сохранить к такому-то возрасту и не разучиться краснеть?

— Я вчера думал, что у тебя глаза серые, а они оказывается зеленые. И волосы светлее, чем у меня. Какой ты красивый, — он обвел кончиком своего восхитительного пальца мой нос и подбородок, — у тебя чудесные глаза. Ты метис?

— Мама — кореянка.

— А-а, это многое объясняет. И руки, я еще вчера удивился, какие у тебя сильные руки, — его ладонь нырнула в вырез моей рубашки, — ты вчера весь вечер протаскал меня на руках и даже не устал.

— И еще столько же могу. Ты же совсем легкий. Сколько ты весишь? — откинулся на спину, закрыл глаза, он начал неторопливо расстегивать рубашку.

— Килограмм шестьдесят, наверное, может меньше. Последнее время слишком много работы было, некогда поесть лишний раз, забегался совсем.

— А ты у нас кто?

— Архитектор, а ты?

— МЧС, — господи, какие у него губы...

— Ух ты! Людям значит помогаешь?

— Малыш, если ты сейчас не остановишься... Давай сначала примем душ, поужинаем. Я за твои ребра переживаю. Голова не кружится? И как нога? Поза не слишком-то удобная.

Даня тихо засмеялся:

— Саш, в тебе кажется нереализованный материнский инстинкт проснулся.

— Просто ты как маленький, я тебя знаю всего сутки, а у меня уже ощущение создалось, что ты себе шею на ровном месте можешь сломать. И выглядишь намного моложе своего возраста. И трусы у тебя с мультяшками, это как понимать? — я ухмыльнулся.

— Мама подарила, — смутился Даня, — а ты когда их разглядеть успел?

— Ладно, малыш, — я взял его на руки, — пойдем мыться.

— А как же нога?

— А мы аккуратно.

Душ у меня большой, потому что я сам не маленький. И сделан, конечно же, с хитрым расчетом на то, что бы в нем было удобно трахаться... Я ж не