Сестра и баня

нас, тут?!» — патетично вопросила Она. Но, Он Её уже не слышал — Его взгляд, как магнитом, был прикован к аккуратным, сочным, красиво сформированным грудям, теперь, хорошо видимым при свете, без каких либо препятствий и затруднений — за этим Он и шёл. Упруго-налитые молодой кровью, с, хорошо различимыми, коричнево-розовыми сосками. Никогда прежде Он не видел столь прекрасного зрелища живого женского естества в такой близости! Парализованный инстинктами Он, как завороженный, не сводил взгляда с предмета вожделения, как Жертва смотрит на своего Хищника не смея пошевелиться, уже, заранее, согласившись с уготованной участью. Он был готов на всё, лишь бы не лишиться едва обретённого сокровища. Сестра, похоже, заметила Его состояние и, после короткой паузы, голос Её стал значительно мягче, но Он этого не осознал — только почувствовал, где-то на уровне инстинктов, в подкорке сознания.

«Кажется, у нас, тут, завёлся грязный извращенец!? — голос Сестры проникал в Его сознание, как сквозь ватную подушку, погружая во всё более глубокий транс. — Зайди ко мне — я отмою Тебя... как следует!» Двусмысленность фразы, под действием шока, Он даже не заметил — просто пошёл выполнять — своей воли, у него, не осталось. Вслед донеслось: «Только оставь грязь на веранде. И не вздумай скрыться или это перестанет быть нашим Секретом!» Последняя фраза была лишней — Он и так знал, что, сейчас, полностью принадлежит Сестре — Её желаниям, капризам и сделает всё, всё что Она скажет, всё что угодно — лишь бы никто не узнал о том что произошло, здесь, в узком проходе курятника и лишь бы Она не лишила Его зрелища, всё ещё стоящего перед глазами. Как в тумане, на ватных ногах, Он, обойдя Баню, достиг двери Веранды. «Бежать!!! — крутилась в голове мысль. — Нет, Бежать Он не мог! Не от этих, завораживающих, грудей! Не от, ещё толком нерассмотренного и неизученного, «Бермудского треугольника"».

С этими мыслями Он открыл дверь веранды, оставив у входа измазанные куриным навозом ботинки, и, неуверенными шагами, прошёл в предбанник, слегка прохладный от, «зашедшего» вместе с ним, ночного воздуха с уютно потрескивающими дровами в жаркой печи Бани. «Снимай всё и иди сюда» — прозвучал голос Сестры. Путающимися движениями Он стянул с себя одежду и предстал перед очами вожделенной женщины, в чём Мать родила, с неукротимо торчащим вперёд свидетельством своего Желания. От попытки прикрыться Его избавил строгий тон: «Убери руки», — Сестра сидела на лавке закинув ногу на ногу — скрывая промежность, но груди... прекрасные, бесподобные, умопомрачительные Груди Сестры, по прежнему были видны — манящие и гипнотизирующие. Не обращая внимания на его смущение, Она беззастенчиво разглядывала его тело, впрочем, скорее, ту его часть, которую, обычно, скрывают под одеждой из постыдных соображений. Похоже, наблюдение за мужскими гениталиями доставляло Ей не меньшее удовольствие, чем Ему наблюдение за грудями и промежностью Сестры. Его член, стоял подобно каменному изваянию, какому и Он сам, был подобен несколько минут назад.

«Как... удачно всё сложилось. Я хочу... немного поэкспериментировать с тобой», — нотки задумчивости