Сестра и баня

избежать печального опыта. «Страшно, да?! — хватка ослабла, а лёгкая улыбка коснулась губ. — Знаешь, как я испугалась, когда обнаружила тебя?! Чёрте-что в голову полезло. Хорошо — узнала!» «Почему было просто не попросить!? — Она задумалась — Впрочем, понятно — почему». «Ладно, я — удовлетворена твоим поведением. Причиндалы тебе ещё пригодятся. Но, не обольщайся, исключительно в, моих, личных целях. Ну и тебя, попробую через них перевоспитать... Однако, того, что ждал, сегодня — не получишь, может — позже... Сейчас — наказание. Может оно тебе, даже, понравится и ты... захочешь повторить». Её рука снова сжалась: «Помни — он с тобой, пока ведёшь себя хорошо. Мы ещё не закончили — могу передумать».

С этими словами, не ослабляя хватки, Она уложила Его на лавку, плеснула ковш воды на печь создав побольше пара и уже смачивала в деревянной кадке, невесть откуда появившийся в другой — правой руке банный веник. Удивительно, как Она умудрилась всё это сделать, одной рукой, не ослабляя захвата, наверное — спецподготовка или просто практические навыки, приобретаемые в деревенском хозяйстве. Буквально, через секунду, после Её слов, Он уже лежал плашмя на лавке, с вытянутыми, яйцами — чтобы исключить излишнюю подвижность. И, не успел Он удивиться скорости развития событий и порадоваться тому, что предыдущие угрозы не были исполнены с таким же проворством, как горячий удар, с паром, оставил красный след на его спине. Он тихо замычал — удар был ощутим, а жаркий пар, висящий в воздухе, делал удары ещё ощутимее. Пока правая рука Сестры умело и аккуратно «шла», вдоль спины, левая — массировала член, заставляя Его стонать от, всё ещё, непривычного сочетания, одновременно, боли и удовольствия. Первые удары были вполсилы — готовили непривычную городскую кожу к предстоящему процессу, но, каждый следующий удар был энергичнее предыдущего. Он, вертясь, как уж на горячей сковородке, двигался в Её левой руке, продолжавшей удерживать гениталии, чем непроизвольно, уже сам, себя стимулировал. А Она продолжала охаживать Его веником, превращала спину и ягодицы в равномерно-красный «ковёр», иногда — останавливаясь, вселяя тщетную надежду на окончание экзекуции, чтобы нанести очередной, неожиданный, удар.

Первое время Он, помня что говорить не разрешали, ещё пытался сдерживаться, но, в какой-то момент, крик, уже не спрашивая его, сам вырвался из уст и, становясь сильнее с каждым ударом, подпитываемый, одновременно растущими, болью и наслаждением от продолжающейся стимуляции, звучал в стенах Бани, ублажая слух довольной Сестры, знающей, что их, больше, никто не слышит. Пока... наконец, не достиг предела — воя, похожего на звериный, изливающегося, одновременно, из Его уст и члена, забрызгивая слюной и спермой деревянную лавку, вряд ли, «видевшую», ранее, что-то подобное.

Он — кричал для Неё, а Она наслаждалась Его Криком.

Когда первая горячая струя спермы ударила в ладонь, безумная мысль, ранее озвученного, но, всё ещё, неудовлетворённого желания, затуманив разум Сестры, заставила плотно сжать руку на Его гениталиях, словно оценивая, насколько прочно они «связаны» с телом.

Наблюдая, Его секрет, обильными струями, изливающийся из содрогающегося в оргазме, члена. Оргазме, подобного которому Он, ещё никогда, раньше, не