Сестра и баня

совсем другие и, куда более интенсивные. Он вздрогнул, едва справившись с желанием вскрикнуть — вода была горячая, действительно горячая. Не настолько, чтобы причинить вред, но и не настолько, чтобы легко выдержать её температуру, тем более, ранее охлаждённой ледяной водой, мошонкой.

В мешочке, содержащем Его драгоценные яички, было ощущение, словно их варят заживо и они становятся... круче и круче. В этой мысли было здравое зерно — Он стиснул зубы и, постепенно стало легче — кожа привыкала к, обволакивающей её, воде — нестерпимый жар превратился в лёгкое покалывание, вызывая рефлекторные реакции там, где мошонка продолжала погружаться в воду. Следующий шаг — член — ещё несколько мгновений, уже привычного, терпения и наслаждение, теперь уже, тёплой ванной. «Всё-таки, когда привыкнешь — горячая вода, приятнее холодной», — промелькнула мысль, которую Он, благоразумно, удержал в себе. Однако любопытство Сестры на этом не закончилось... Погружая Его хозяйство то медленно, то быстро, то начиная с пениса, то с яичек, Она, с интересом, наблюдала реакции Её «игрушки», меняя воду в ковше, постепенно, делая горячую горячее и горячее. Он, попеременно, то ловил мгновения наслаждения, то терпел, стиснув зубы, при этом, чувствуя, незнакомое ранее и необъяснимое удовольствие, исходящее от пытаемого возбуждённого члена, настойчиво погружаемого, в ковш, девичьими пальчиками, между делом, продолжавшими исследовать внешнее и внутреннее строение своей «игрушки». Покрытые нежным розовым оттенком, они наслаждались чистотой и игрой. Жар Бани продолжал разогревать их тела и умы. Наконец, Сестра удовлетворила, очередное, природное любопытство.

«Пора тебя наказать, мой славный Извращенец!» — Она внимательно посмотрела на Него, всё ещё сидящего на корточках, и добавила, заметив тень испуга: «Не бойся. Ты вёл себя очень хорошо. Я удовлетворена... Почти. Но, ты — подсматривал за мной, а значит заслуживаешь наказания. Встань!» Она шагнула к Его, незамедлительно поднявшемуся телу и, не отрываясь глядя в глаза, крепко обхватила рукой яички и, по прежнему, стоящий член, заставив Его слегка вздрогнуть. «Мне интересно. Если твоё причинное место обхватить... надлежащим образом и дёрнуть... как следует. Оно оторвётся или нет. Ведь оно держится всего-навсего на куске кожи — как тряпка... «В очередной раз испарина выступила у Него на лбу от, неожиданно открывшейся, перспективы и Он, почувствовал силу Её, хрупкой на вид, деревенской руки. «Не люблю извращенцев! Может...», — Она внимательно смотрела ему в глаза, словно изучая, обуревавшие Его, ощущения, — воспользоваться случаем — удовлетворить своё Любопытство!? А заодно, избавить тебя — от неудобств, а Мир — от Извращенца?... «Она словно обдумывала эту идею а Он, дрожа как осиновый лист, удерживаемый Её рукой, ожидал решения страшась и, неожиданно для себя, желая озвученного.

Понимая, что одного уверенного сильного движения достаточного, чтобы выполнить задуманное. «Рана заживёт. Жить — будешь — помощь я окажу. Случившееся — спишем на несчастный случай... в курятнике», — неожиданно рассмеялась Сестра. Рука постепенно усиливала захват, словно пытаясь отделить гениталии от тела... или получше ухватиться?!... Его сердце, как и раньше, в курятнике, билось, как барабан, словно, надеясь «выпрыгнуть» из тела раньше, чем Сестра выполнит задуманное, и тем