Бремя любви

ночи или даже под утро в помещение столовой, и тогда нужно было, проснувшись, открывать дверь, докладывать, что-то врать про отсутствующих, хотя все офицеры в части прекрасно знали, что наряд в полном составе на ночь в столовой не остаётся... в ту осеннюю ночь выбор пал на Андрея и Макса, — сержант-дагестанец, прослуживший полтора года, будучи старшим наряда по кухне, на них двоих молча указал пальцем, и они, изнутри замкнув за ушедшими дверь — оставшись одни, тут же сдвинули между столами несколько длинных скамеек, чтоб, не мешкая, провалиться в сон самим, но вместо этого нежданно-негаданно провалились в нечто другое: когда улеглись на жестких, для сна никак не приспособленных скамейках, тут-то всё и случилось... да и как могло э т о не случиться? То есть, могло, конечно, и не случиться, как не случается со многими, но... когда тебе едва за восемнадцать, и ты симпатичен, и в силу природного оптимизма ты разумно лишен изнуряющей рефлексии, порождающей страхи-химеры, и при этом ты достаточно умён для того, чтобы принимать решения самостоятельно, без оглядки на замшелые шаблоны сексуальной квазиморали, а рядом с тобой в темноте, рождающей всякие мысли-импульсы, лежит точно такой же симпатичный парень, которому ...тоже едва за восемнадцать, и вы оба, лежащие рядом, за полгода службы истосковались-соскучились по элементарному человеческому теплу — как могло то, что между ними случилось, не случиться? Молча, ни о чём друг друга не спрашивая, они импульсивно придвинулись, прижались один к одному — прижались так тесно, как только это было возможно, и поначалу, движимые молодым, вмиг вспыхнувшим желанием, они долго и страстно, запойно целовались взасос, с ликующе радостным удивлением открывая — осознавая — какой это упоительный кайф... прижимаясь друг к другу — с наслаждением вжимаясь один в одного взбугрившимися штанами, они жадно и горячо целовались взасос, и это жадное — взаимное — сосание в губы какое-то время казалось им верхом возможного; между тем, руки их, неустанно скользящие друг по другу, сами собой оказались внизу: продолжая сосать друг друга в губы, они, ничего друг другу не говоря — ни о чем друг у друга не спрашивая, расстегнули один одному форменные штаны, и на свободу тут же вырвались напряженно торчащие, сами собой залупившиеся члены, влажно-клейкие от небывало сильного возбуждения, — безоговорочно, безоглядно доверившись друг другу, спустя ещё несколько минут они, стремительно постигая открывающиеся возможности, уже лёжали «валетом» на сдвинутых скамейках и, обжимая мокрыми губами обжигающе твёрдую плоть, друг у друга не очень умело, но от этого не менее страстно сосали солоноватые члены, и это было тоже в кайф — это было фантастическое, почти сказочное наслаждение, которое ни один из них не испытывал прежде; а потом, придерживая штаны, возбуждённый Максим мигом принёс в ложке растительный жир, оставшийся от дневального, после отбоя приходившего жарить картошку для «дедушек», и, использую этот жир в качестве смазки, они, Андрюха и Макс, приспустив на щиколотки штаны, превозмогая боль, шалея от кайфа, содрогаясь