Живая статуя. Часть 2

быстрыми толчками, стараясь не делать ей больно...

Нам было твердо, холодно, неудобно; нас освещали призрачные лучи сигнализации, и мы барахтались в полумраке музея, вталкиваясь друг в друга, бодаясь лобками, выворачиваясь, как рыбы на песке... Этот секс был похож на пир голодающих, которые дорвались до сказочных яств и заглатывают все сразу. Как-то сама собой нашлась поза: я выгнулся буквой «Г», Майя обхватила меня ногами, уперлась руками в пол, запрокинула голову — и наподдавала мне тазом, крепко вдавливаясь в меня. Она была вся в краске и казалась куклой — но она была живая, ЖИВАЯ! и глаза ее отблескивали серебряными огоньками, пронзительными, как у ночного зверя.

Наши бедра и гениталии работали, как сумасшедшие; мы быстро запыхались, и нам пришлось сделать передышку, хоть между ног у нас было жарко, как в аду. Я распирал членом верхнюю стенку влагалища Майи, надетой на меня, как эластичный чулок, и спрашивал ее, задыхаясь после гонки:

— Тебе... тебе... не больно так?  — Нет... — отвечала Майя, — а даже если и чуть-чуть... Неважно. Это неважно. Я хочу! Я очень хочу! — Ффффух!... А почему ты прогнала меня, когда нас застукал Фауст? — Я не прогнала!... Я испугалась. Он превратил бы тебя в жабу. Или в крысу... Ты во мне? — Ого!... Еще как! Посмотри! — Майя вытянула голову и смотрела, как мой член тонет в ее дырочке, распирая влажные лепестки.  — Оооо!... Трудно поверить даже, что это я... мы... Можно потрогать? — Где потрогать? — ТАМ...

Майя протянула руку, коснулась моих яиц, робко погладила их — а я, в свою очередь, стал щупать и щекотать ее клитор, набухший среди липких складок. Она смотрела, как я это делаю, подвывая и возбуждаясь, как кошка. Ее бедра ерзали на моем члене, а пальцы сплетались с моими пальцами; мы ласкали и мяли наши гениталии, сходя с ума от бесстыдства — и наконец возбудились настолько, что не выдержали и принялись трахать друг друга зверски, жадно, агрессивно, утоляя жгучий голод между ног...

— Тебе классно? — хрипел я, шлепая яйцами по Майе. — Да... хочу еще! Хочу еще много!... очень, очень хочу... — стонала Майя, и я ускорял напор. Рукой я шарил по ее вагине, сдавливая клитор и вибрируя на нем, чтобы Майя кончила вместе со мной. — Ты сильно возбудилась, да?  — Иииыыы... а ты не видишь? ААА! умираю, лопаюсь просто!... еще, еще, еще так! Оооо...

И я прыгал на ней, позабыв про холодный пол, и про усталость, и про то, что она вся в краске, как елочная игрушка, и про то, что у меня стреножены ноги... Блаженство подступало, нарастало, как пенистая лавина — и я уже чувствовал, что мы дышим вместе, и стонем единым криком, и сейчас упадем горящим комом в пропасть, и утолим в ней наш голод, и...

Вдруг вспыхнул яркий свет. Я вначале не понял, что это снаружи, решив, что у меня искры в глазах; но Майя ахнула — и раздался каркающий голос:

— Извините, что