Пениязы

остались платоническими.

В конце сентября, не помню уже по какой причине, меня дёрнули в деканат. Я быстро закинул шмотки в сумку и под хмурыми взглядами собиравших в поле однокурсников направился в сторону железнодорожной станции.

«Серёжа! — догнала меня Катюша. — У меня к тебе просьба!»

«Да», — как воспитанный человек я замер на месте.

— Мне нужно передать маме кое-какие вещи. Пакет не тяжелый, тебе не трудно будет?

Катя просительно улыбнулась и протянула листок.

— Домашний телефон. Маму зовут Светлана Николаевна. Позвони ей с вокзала, когда приедешь в Москву.

— Ладно, для тебя не трудно, — привычно ответил я, Катюша чмокнула меня в щеку и помчалась обеспечивать картофельный запас страны.

Катя жила с родителями на Ломоносовском проспекте. За время нашего романа я много раз провожал её домой, но никогда не был приглашён. Я раздраженно взглянул на листок с телефонным номером, Ломоносовский находился ровно в противоположной стороне от студенческого общежития. «Надо мне круги нарезать, — ворчал я. — В общагу только в ночи доберусь. Пора завязывать с этой мамзель, пусть другого дурака себе поищет».

С вокзала я позвонил из телефона-автомата. Трубку долго никто не брал, мне уже рисовалась радостная перспектива провести вечер с ребятами и пивом, наконец, ответил приятный женский голос:

— Слушаю вас!

— Добрый день! — сказал я. — Мне бы Светлану Николаевну.

— Я вас слушаю, — голос, по-моему, стал ещё обворожительнее.

— Меня зовут Сергей. Я однокурсник Кати. Она попросила передать пакет с вещами.

— Замечательно. Ты на вокзале? Приезжай прямо сейчас.

«Интересно, как выглядит, — подумал я. — Если голос не обманул, должна быть просто прелесть».

Дверь открыла приятная пампушка брюнетка лет сорока в шёлковом китайском халате.

— Привет! — запросто сказала она. — Проходи.

— А куда поставить? — стесняясь, я переложил пакет из одной руки в другую.

— Возле трюмо. Снимай обувь. Ты прямо с «картошки»?

— Да.

— Тогда примешь ванну, а потом накормлю ужином, — тон Светланы Николаевны не предполагал возражений.

Я уже забыл, когда последний раз принимал ванну. В общаге был только душ, да и в родительском доме как-то не принято было разлеживаться в ваннах. Вот баня — другое дело, на каникулах мы ездили с отцом на Мончеозеро, в настоящую русскую парилку, с дровами, с нырянием в холодную северную воду, с водкой за ужином.

Я налил в ванну душистой пены, разнежился и почти задремал. Красиво жить не запретишь, ещё и накормят. Маманька ничего, пошло подумал я, пожалуй, интереснее дочурки-целки. Хуй поднялся над водой как перископ подводной лодки. Надо будет повнимательнее на эту Светлану Николаевну за ужином посмотреть.

«Серёжа, я отправила твои вещи в стиральную машину, — услышал я голос Катиной мамы. — Надень пока халат мужа, справа на вешалке фиолетового цвета».

Я выбрался из ванны, вытерся и облачился в халат. Мои ощущения перемешались между возбуждением и нервозностью, как-никак, в гостях у замужней дамы я был первый раз в жизни. Светлана Николаевна отправила в стирку все мои вещи, включая трусы. Кажется, это намёк, подумал я, дочку трахнуть не сумел, похоже, наверстаю с мамой.

Мы ужинали, Светлана