Пениязы

выказав удивления. Мне показалось, что после ужина Катя захмелела, во всяком случае, глазки у нее странно блестели.

— Оставайся у нас ночевать, — предложила она. — Чего тебе в потемках к себе брести.

— Да-да, Серёжа, оставайтесь, — поддержала дочь Светлана Николаевна. — А завтра утром возьмём на пляже катамаран и отправимся на морскую прогулку. Без мужчины мы боимся.

«Ну-ну! — подумал я. — Катамарана для полного счастья нам только и не хватало».

Меня разместили в гостевой комнате с большой кроватью, просто натуральный траходром. Я покурил, не торопясь, принял душ, и стал ожидать визита. Долго ждать не пришлось, голая Светунчик скользнула под одеяло и без лишних разговоров приступила к минету. Через некоторое время я перевернул её на спину и принялся долбить, меланхолично размышляя, что озабоченной тёлке собственная дочь не помеха.

Чьи-то пальцы коснулись моих яиц. Я обернулся. Голая Катя сидела на кровати и призывно улыбалась.

— Катеньку только в попочку, — сказала Светунчик. — Мы бережём её невинность до свадьбы.

В общем, мама с дочкой выдали. Облизали меня с головы до пяток, мой хуй в катиной жопе был явно не первым. Осознание, что меня год водили за нос, как последнего чебурашку, взбесило меня, я ебал их с такой яростью, будто завтра мне отрежут гениталии. Выпотрошенный как бык-производитель, я провалился в сон, Катя и Светунчик устроились по бокам.

Вот так и начались мои каторжные работы. На следующий день, чтобы избежать лишних разговоров в поселке академии наук, блядовое поёбище переместилось в мой домик в Коктебеле. Почти каждый вечер сладкая парочка заявлялась ко мне и начиналось. Табу не было никаких, за исключением одного — рвать целку Кате было категорически запрещено. «Она выйдет замуж девственницей, — повторяла Светунчик. — У её будущего мужа должна быть хоть какая-нибудь радость в жизни». Я послушно ставил Катю раком и драл в жопу, Светунчик вылизывала девственную пизду, потом они менялись местами. Если когда-нибудь в будущем придумают робота для ебли, им есть с кого брать пример. Удивительное дело, я их ненавидел, обеих, но хуй исправно поднимался по первому свистку, будто та самая неведомая сила, о которой уже упоминал, делала всё необходимое, не обращая внимания на моё настроение.

Был месяц август, вторая его половина, отпуск на море, превратившийся в каторгу, заканчивался, был тот редкий вечер, когда меня оставили в покое, семейку Пениязов наконец-то посетил муж и папа. Я сидел на теплом камне у самой кромки воды. Размышления мои не отличались веселостью, мною полностью овладела апатия, насмешливо победившая надежду вырваться из мышеловки. «Зато буду деньги, — вяло думал я. — И с карьерой после института помогут. Хочешь жить кучеряво, терпи».

«Вас Сергей зовут?»

Передо мной стоял высокий лет сорока человек с умным интеллигентным лицом.

— Думаю, что я не ошибся, — сказал человек. — Я хочу с вами поговорить. Меня зовут Виктор Ильич Пенияз.

— Весь во внимании, — сказал я.

Пенияз устроился рядом на камне.

— Хотите выпить, — он достал из пакета плоскую бутылку коньяка.

— Почему нет, — сказал я.

— Стаканчиков нет,