Лёгкие деньги. Часть вторая из двух

руками. Скорчил удивлённую гримасу.

— Твой друг, — продолжил он вкрадчиво, — делал страшные вещи. Да. Однажды он развоплотил мавку.

Айне облизнула губы.

— Ты врёшь. Это невозможно.

— Мне веры нет, да. Я всего-то сижу тут, в норе и пишу книжки. Спроси у того, кто убил мою собаку, вломился в мой дом. Ему веры больше.

Девушка посмотрела на Искора. Тот не отрывая взгляда, кивнул.

— Что? — прошептала мавка. — Но...

Громкий хлопок заставил тело вздрогнуть. Мальчишка, довольный произведённым эффектом, еще раз хлопнул в ладоши. Оскалил мелкие зубки.

— Вот и нет, — вкрадчиво проговорил он, — больше у тебя защиты, Искор.

За спиной тихо заскулила Божена. Девушка вцепилась пальцами в плечи мавки, с силой потянула на себя. В голове промелькнула мысль, что нужно защищаться, хоть как-то. Но мышцы не слушались. К счастью светловолосая и не думала причинять вред. Она оттаскивала подругу дальше от волхва.

— Как?! — крикнула Айне.

Искор бросил на неё короткий взгляд.

— Вот так, — ответил он, приподнимая левую руку.

Мальчишка, ойкнув, начал приподниматься над столом. Вслед за движением кисти. Жубьеглазыопал в луч света, и Айне увидела, что мальчик одет в лёгкую, без рукавов накидку

Волхв, что-то шепнув, сжал пальцы в кулак — мальчишку будто сдавило невидимой силой. Ткань смялась, из тощей груди вырвался жалобный сип.

— А затем, — произнёс Искор, распрямляя пальцы, — вот так...

Дух выпучил глаза.

— Так нельзя! — крикнула мавка.

Попыталась рвануться вперёд, но Божена держала крепко. Волхв устало посмотрел на девушек.

— Значит, можно решать за детей, кем им быть? И принимать результат как данное?

Айне молчала, закусив губу. Они просто спасут Божену. Все остальное — потом.

— Знала бы ты, сколько хорошеньких девочек он замучил. Заманил в воду, утопил. Обещал, что сделает их прекрасными русалками...

— Так они ими и становились, — просипел дух, извиваясь в двух локтях над столешницей. — Прекрасными русалками!

— Прекрасными они были до твоего появления. А навью делались уже после.

Взгляд мальчшки сделался почти человеческим. Напуганно-затравленным.

— Эй, эй, Искор, — заорал он, — опомнись, э! Это было давно, помнишь? Мы об этом говорили! Я больше так не делаю!

— Ты смеешь меня укорять в убийстве Ниёлы, — с уже различимой яростью в голосе произнёс Искор. — Она тоже любила дурить головы. Как ты!

Мальчишка задёргался сильнее, пытаясь вырваться. Тело, словно на верёвке, закрутилось вокруг невидимой оси. И духу то и дело приходилось выворачивать голову, чтобы поймать взгляд Искора.

— Она была редкой сукой, — крикнул он, — Искор! Послушай! Я б её сам прибил, выпади такая оказия... О-о-о! Придурошный, оставь меня в покое!

Пальцы духа разжались. В серебристом потоке света кувыркнулось смятое перо. Оно падало жалко, стремительно, как и должно падать мятым перьям.

Но что-то здесь было не так. Увлеченный Искор ничего не заметил. Но от Айне не укрылось ни падение, ни то, что пёрышко зависло над бумагами. Словно поддерживаемое бьющим снизу потоком воздуха.

Перо бешено вращалось, разрастаясь на глазах в крупный комок пуха. Айне открыла было рот, но поздно — комок сорвался с места, и, бесшумно хлопая крыльями, рванулся к волхву.

Мавка успела