Лёгкие деньги. Часть вторая из двух

разглядеть совиные глаза — блюдца, растопыренные когти.

Время растянулось. Такое с Айне бывало, когда приближалось что-то опасное. И неизбежное. Не будь этого странного выверта времени, для мавки всё сложилось бы в непонятное мельтешение.

Искор перехватил посох двумя руками. Выгнулся дугой — и оголовье посоха на бешеной скорости ударило сову в брюхо. Птица, удивлённо ухнув, отлетела в темноту.

Сила, держащая мальчишку, отступила. Словно веревку подрубили: мелькнули в воздухе ноги — лоб жабьеглазого со стуком встретил столешницу. И тут же, не чуя боли, вскочил на коротенькие ножки. Встал в угрожающую позу, разводя в сторону руки с растопыренными пальцами.

Из тьмы с клёкотом вылетела сова. Она метила когтями в лицо волхву — но Искор снова взмахнул посохом, и несчастная птица, теряя перья, отскочила от оголовья. И, описав дугу, ударила мальчишку в грудь.

Дух попытался отбиться от «подарочка» руками. Сова же, радостно ухая, набросилась на лёгкую добычу. Взметнулись обрывки ткани, вперемешку с перьями. Мальчишка крикнул что-то, но голос потонул в птичьих воплях.

Сова взмывала к потолку, чтобы с силой обрушиться на противника. Ловко уворачивалась от бестолкового мельтешения рук.

Очередная атака заставила мальчишку попятиться — ступня опустилась мимо столешницы. Жабьеглазый рухнул на пол, проворно отполз в темноту.

Искор, впрочем, недолго справлял триумф.

Тяжеленный стол, до этого недвижимый, мелко затрясся. Будто под невыносимым весом изогнулись бронзовые ножки. Та, что ближе к волхву, неуверенно «пощупала» камень под собой. Затем то же движение повторили и другие змейки.

Стол начал двигаться. Осторожно, неуверенно. Но каждый новый шаг давался мебели все проще. И уже через три локтя шаткого пути стол рванул с места. Мелко перебирая ножками, он понёсся на волхва.

Без труда сбил его с ног — Искор кувыркнулся через столешницу. Но мозаику пола опустился дождь из бумажных листков. Вторую атаку парень встретил подготовленным, и стол, уже галопируя, пронёсся мимо.

Воздух звенел от грохота металла по камню, безумных воплей ночной птицы и звонких детских криков.

Не то чтобы Айне часто приходилось фантазировать на тему волшебных битв... но по её представлениям они должны протекать иначе.

Оглушительно грохнуло — неспокойная мебель, снова пролетев мимо Искора, впечаталась в стену. В кругу света сидел мальчишка, прижимая коленями сову. Дубасил птицу кулачками, перекрикивая возмущенный ор:

— Я! Тебя! Такой! Не! Создавал!

Сзади, хныкая, прижималась тёплой грудью Божена.

Стол, наконец, разгадал нехитрую тактику волхва. Проносясь мимо, он ухитрился поставить Искору подножку — парень рухнул на пол. Но, падая, в ответ ударил посохом. Бронзовые «ноги» мебели разом изогнулись, отделились от столешницы.

Каменная плита отлетела на шаг, ударилась углом об пол. Разлетелась в мелкое крошево.

К потолку взвилось облако пыли. Раздался отвратительный металлический скрежет — из бурой пелены выползли четыре крупных змеи. Они задержались было возле Искора, но волхв молча указал посохом в сторону духа. И змеи поползли дальше, повинуясь неслышимому приказу.

Под животами сверкали искры, блестела чешуя. Зрелище получилось впечатляющим.

Оборвались совиные вопли — на полу осталась только горста пуха.

— Когда ты научился чаровать металл? — спросил мальчишка, с любопытством глядя на змей.

— Только что. От тебя.

Дух, пуча глаза,