Карточный домик или дом Карт. Часть 2

Мое сердце билось так быстро, что когда я ехал, мне пришлось заставлять себя замедляться, глубоко дышать, не разгоняться до 80 миль в час и не проскакивать на красный свет. Я понятия не имел, куда еду, не знал, что делать дальше.

Это почти заставило меня рассмеяться. «Я не знаю, что делать в следующие пять минут, и не знаю, что делать с остальной частью моей жизни».

В тот момент были только две вещи, в которых я был уверен. Во-первых, я все еще люблю Марианну. Я все еще хочу, несмотря ни на что, быть с ней в браке.

Но, во-вторых, я совершенно не мог себе представить, как пройти через то, что она сделала. Я даже не мог понять, как я мог бы с этим справиться, как я мог перестать быть таким злым и обиженным, что хотелось просто накричать на нее, заставить ее плакать.

Как я смогу снова заняться с ней любовью? Даже подумав о том, чтобы ее поцеловать, я мысленно слышал, как она целует Эдди или говорит: «Боже, он такой большой, такой твердый и такой красивый!» Я представлял их вместе в душе или отдыхающими в кровати в квартире Эдди после секса, расслабляющихся и ждущих следующего раза.

Она взяла нечто такое, чем обещала делиться только со мной — свое самое личное, интимное и ранимое «я» — и передала это другому мужчине. Независимо от того, что еще когда-либо будет происходить между нами, это никогда не сможет быть снова только моим.

Теперь мне стало еще яснее, чем раньше, что главную роль играет не сам трах. Если бы у нее был только тот горячий перепих за пределами танцевального клуба, я знаю, что смог бы с этим справиться. Не без серьезного гнева и боли, но уверен, что мог бы оставить это позади. И если бы я почувствовал, что это требует некоторой мести, устроил бы быстрый контакт с кем-то с моим участием, и тогда уже Марианне пришлось бы с этим справляться.

Но длительные отношения, которые у нее были с Эдди, — дружба и близость, сложившиеся между ними за восемь месяцев, — глубина этого предательства перехватывала мое дыхание.

И был еще один элемент: чувство унижения, которое я испытывал, будучи обманутым так долго. В течение восьми месяцев моя жена счастливо занималась со мной сексом, делилась со мной ласками и любящими словами. Потом вставала с моей кровати и шла делать то же самое с другим мужчиной. Как она могла не думать о нем, когда занималась любовью со мной? Как она могла не начать думать обо мне меньше, зная, что у нее есть этот секрет, эта власть надо мной?

Я обнаружил, что проезжаю мимо бара на Фронт-стрит, где несколько раз бывал раньше. Из-за отсутствия чего-либо лучшего я вошел, сел в баре и выпил пива. По телевизору игра Индейцев была в четвертом иннинге. Они уже проигрывали шесть пробежек. «Типично», — сказал я себе, думая, что моя жизнь идет