Вторая любовь. Часть 4

и я не хочу ее больше когда-либо видеть.

— Она — член семьи, Мари. Нам придется с ней встречаться, и мы должны вести себя хорошо, — объяснила Стефани.

— Хорошо, но когда-нибудь я влюблюсь, и когда я это сделаю, я никогда не причиню ему вреда. Я всегда буду правдива, как мама для папы. И я буду особенно добра к дяде Робу при каждой возможности. — Она наклонилась и нежно поцеловала меня в щеку, затем отступила, очаровательно покраснев. Стефани безмолвно повторила действие с другой стороны от меня. Я обнял каждую из них, и несколько минут мы прижимались друг к другу.

Той ночью Симона извинилась за то, что ее дочери спросили о Карен. Я ответил, что в этом нет необходимости — мир был бы намного лучше, если бы больше взрослых походили на ее девочек. Они также были ее дочерьми во всех смыслах этого слова, несмотря на то, что не она их родила.

— Вы с Жоржем проделываете с ними фантастическую работу, гораздо лучше, чем я с моими сыновьями. — Это была только правда.

— Надеюсь, ты все еще сможешь сказать так через десять лет, — засмеялась Симона. — Я думаю, что самое сложное еще впереди.

Я сказал, что я в них верю.

Всем им было грустно видеть, как я уезжаю ранним новогодним утром, даже Жоржетта немного похныкала. Все они хотели, чтобы я пообещал вернуться раньше или позже, и я знал, что вернусь. Когда я направился на юго-запад, погода была очень холодной, но на душе у меня было теплее, чем за последние месяцы.

На следующий день был мой первый полный рабочий день в деловой Америке. До работы было пять миль, а не десять минут ходьбы, но все было неплохо, и я подумал, что привыкну к этому. Джим помог мне устроиться, познакомил с членами команды дизайнеров, которой я буду руководить, а затем мы сели в его офисе, чтобы разработать план.

Я не видел смысла ходить вокруг да около. У этой команды не было ни единого шанса когда-нибудь создать передовой реактивный двигатель. Большинство из них, похоже, не знали ни о каких достижениях, достигнутых за последние десять лет. Разговор с ними, после работы с моей командой Персефоны, заставил меня почувствовать, что я должен искать движущую силу. Некоторые из них даже попытались доказать мне, что невозможно построить двигатель с тягой более тридцати двух тонн. Я думал, что у одного инженера есть многообещающие перспективы, это была единственная женщина в команде, но, прежде чем она станет полезной, кому-то придется прорваться через слои цинизма, которые она накопила за годы, когда ей говорили сесть и заткнуться. Мы обдумывали некоторые варианты, но не нашли подходящих, и я серьезно задумался, когда ехал в свою квартиру.

Мое настроение не улучшил ожидавший меня большой конверт из манильской бумаги. Это была моя копия подписанного прошения о расторжении брака. Постановление о вступлении в силу с определенного срока ожидалось на следующей неделе, окончательное — в марте. 

---

Измена

---

Вернуться назад