Девочка-осень. Часть 1

Не думаю, что это делалось умышленно, для придания романтического флера, скорее могу предположить незначительный дефект дыхательно-речевого аппарата. Но меня такая интонация очень возбуждала. Так и чудилось, что это женщина в пылу страсти отвечает мне короткими и взволнованными репликами. Это было приятно!

Неприятным же оказался тот факт, что Лариса (реальное имя по понятным причинам не называю) жила по ту сторону Речки. В самом логове сепаратистов, грозном городе Анадыре.

Мы старались не касаться политики в наших разговорах, хотя по каким-то умолчаниям я понимал, что и ей не очень по нраву радикальные меры корпуса стражей шаманской революции, и я не очень одобряю иные топорные действия командующего нашим местным гарнизоном.

Я написал ей письмо, вложив в конверт мое фото. И получил ответное. Через «границу» почтовые сообщения и волны эфира проходили беспрепятственно. С личными поездками дело обстояло не так легко, хотя и не было прямого запрета, но были большие риски.

Кто первым сделал шаг от дружбы к интиму — сейчас трудно сказать. Но если даже первым написал я «целую», то она ответила «обнимаю». Если я сказал «милая», она ответила «дорогой», на «ненаглядную» — «родной», на «скучаю» — «грущу», «хочу тебя» — «желаю к тебе», и апофеозом стали сказанные одновременно «я тебя люблю»!

В пасть к ледяному дракону

Слов не хватало. Мы смс-ились и общались голосом по несколько часов в день. Нас переполнял восторг по поводу обретения нового чувства. Мы рисовали друг другу радужные картины того, какой будет наша интимная близость, и с каким упоением мы отдадимся взаимным ласкам.

Я был в восторге от Ларисы. Меня умиляла ее наивность в вопросах секса (у нее за всю жизнь был один-единственный мужчина — ее бывший муж, от которого имела дочку-школьницу), ее словесное стеснение (мы пользовались эвфемизмами «мальчик» и «девочка» для обозначения половых органов, иные термины ей казались слишком грубыми для настоящих любовных чувств), ее самая заветная фантазия (походить в мужской рубашке на голое тело перед сексом и избавиться от нее уже в процессе), ее безоговорочная готовность изведать оральный и анальный секс с любимым (даже осознавая, что может быть неприятно или больно с непривычки).

И я знал, что все это не пустые слова. И если она на что-то нацелена, то обязательно сделает. Примером тому было место ее работы. Лариса работала преподавательницей французского языка в Чукотском Университете, и готовила диссертацию об отличиях произношения от написания в средние века и в новое время.

Абсурдно? Не вообще, а конкретно там и тогда. Возможно. Но, тем не менее, она каждое утро выходила из теткиной квартиры (она жила у тети в Анадыре, а ее дочка — с бабушкой и дедушкой в Ларисином родительском доме в селе), ждала автобус (если повезет) или шла пешком (если не повезет), но в назначенный час она стояла у кафедры и читала 2—3 (иногда 5) студентам очередную лекцию, а после обеда вчитывалась в фолианты пыльных книг и иногда звонила старому профессору-еврею, единственному оставшемуся на Чукотке